Виктор Широков - Иглы Мглы

что ты ли прав, она ль права

все мнимо, мелко, мимо...

И выбор, право, не велик:

каким путем расстаться;

расстались вы в далекий миг,

не стоит вновь стараться...

17.08.

1976

* * *

Швейцар считает серебро,

ладони тусклым звоном грея.

"Мол, не дождаться брадобрея",

помаргивает мне хитро.

Неужто в мире все старо,

как эта жалкая ливрея?!

Цифирью лязгает табло,

один из компонентов стресса.

Нет никакого интереса

глазеть на пыльное стекло.

Неужто неизбежно зло

и даже - двигатель прогресса?!

Конечно, можно возрыдать

о том, что Русь сгубила бритва;

и новомодная молитва,

быть может, попадет в печать

(сулит такую благодать

умов редакторских ловитва).

Но я "как все". И дам "на чай"

кусочек лунного металла.

В словах порою проку мало.

"Привет, товарищ! Не скучай!"

А то, что сердце умолчало,

мелькнет во взгляде невзначай.

28.05.

ИЗ ЦИКЛА "ЧЕРНЫЕ СТИХИ"

1

И я мечтал о невозможном,

и мне хотелось в вихре лет

оставить ясный и тревожный,

и празднично-веселый след.

Но шли года, и жизнь тянулась,

как вол в грузнеющем ярме;

когда на миг душа очнулась

сидел я по уши в дерьме.

И чем сильней ко свету рвался,

тем глубже увязал в грязи;

капкан испытанный попался:

теперь лежи и кал грызи.

Повсюду фальшь; везде трясина;

и нет спасения во мгле;

я не оставлю даже сына

на этой воющей Земле.

Ну что ж, я в мир пришел, безродный;

изгоем жил и в срок уйду,

чтоб утолить позыв голодный

Земли в горячечном бреду.

В последних судорогах оба

познаем мировой озноб,

меня родившая утроба

и безотказный вечный гроб.

2

Когда придет пора держать ответ

перед судом собравшихся пророков,

спасения не жду; прощенья нет

вместилищу столь мерзостных пороков.

Я лгал и крал, блудил и убивал,

не почитал святых и лицемерил;

все сущее бесовской меркой мерил,

и мне заказан райский сеновал.

Все перечислю смертные грехи;

введенный в искушение большое,

вдруг вспомню: есть с в я т о е за душою

про черный день есть черные стихи.

Я в них свой век ничуть не очернил,

лишь все цвета расставил по заслугам;

и Бог простит за это фальшь и ругань

и выдаст в ад мне скляночку чернил.

Чтоб изредка средь смрада и огня

в какой-нибудь землянке под Зарайском

вдруг рифма вырывалась из меня

о чем-то чистом, неземном и райском.

20.06.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

1

Проснуться. Выглянуть в окно:

куда как голо.

Все позади, в д а в н ы м-д а в н о,

семья и школа.

Безлюдны пермские дворы

перед рассветом.

Природы скудные дары

разрыты ветром.

И ты сегодня одинок.

Продут. Продулся.

Но все-таки не сбили с ног.

Ты встал. Обулся.

Привычно к выходу идешь,

находишь в ы х о д.

Уже больших удач не ждешь,

тем паче выгод.

Ты мужество растишь в себе

не подчиняться

течению, слепой судьбе,

чинам и святцам.

И тем тяжеле взгляд н а з а д,

набрякли веки.

Ты ничего не знаешь, брат, о человеке,

который на тебя глядит

из тьмы былого.

Он ничего не говорит.

Молчит. Ни слова.

А ты забрался за а л т а р ь,

ценя искусство.

Но в этом тайны н е т как встарь;

и всюду пусто.

2

На подоконнике торчит

цветок алоэ.

Он вроде бы довольства щит

и страж покоя.

Самоуверенный цветок.

Что ж я набычен?..

Да он посажен в чугунок.

Тем необычен.

И этот маленький штришок

меня забросил

куда-то в детство... Словно шок.

Мне снова 8.

Гудит огонь. Искрит... Лови...

Открыта печка.

И замирает от любви

мое сердечко.

Как искры, жгутся в кулаке

цветные стекла.

А мама варит в чугунке

картошку, свеклу.

Так вот с чем связан ты, дружок!

Узлы тугие.

Как долговечен чугунок!

А мы какие?

3

Кто бы думал, что чреваты

обнаженностью своей

возвращение в пенаты,

пересмотр былых идей?!

Ничего не изменилось:

тот же дом и тот же сад,

но терзает вашу милость

каталог былых досад.

Просыпаешься от страха,

что мешал своей судьбе;

снова ощущенье краха,

оттого не по себе.

Вспоминаешь поминутно,

как ты что-то упустил;

и опять на сердце смутно,

словно не хватило сил.

Но зато на старом месте

ярче прежние мечты;

ты опять с друзьями вместе

новые торишь мосты.

Что ж, в таком противоборстве

утешителен итог:

крепнут воля и упорство,

исчезает гонорок.

Над самим собой смеяться