Виктор Широков - Иглы Мглы

дарят женщинам цветы.

На проспекте Руставели

не бывает темноты.

Я свое стихотворенье

на Урале, весь в снегу,

вспомню, словно на мгновенье

в южный город забегу.

В ту зеленую аллею,

где не встретил никого.

Ни о чем не пожалею,

не забуду ничего.

На проспекте Руставели

сто платанов встали в ряд.

На проспекте Руставели

грустных слов не говорят.

10. 72

ВСТРЕЧА

Провинциалочка в столице

такое чудо, черт возьми!

Разговорись - вернет сторицей

зазря потраченные дни.

Ты, снова молод и доверчив,

плыви асфальтовой рекой,

покуда синеглазый вечер

прощально не махнет рукой.

Плыви, рифмуя "нежность - снежность",

не чувствуя обычных пут...

В Ижевске есть такая свежесть!

Так очи в Глазове цветут!

Учи листвы язык зеленый,

освободясь от зимних дрем,

весной удмуртской удивленный,

воскресшим сердцем умудрен.

23.04.

1974

* * *

Никогда не писал дневников:

откровенности, что ли, страшился

или мнимости тех двойников,

в чьем обличии вдруг бы явился.

Понимаю сейчас - избегал

полуправды, неверного слова;

тех зеркал, что округлей лекал

корректируют облик былого.

И не раз в скоротечном письме

признавался жене или другу

в том, что всплыло мгновенно в уме,

не накинув раздумья кольчугу.

А сейчас сожалею о том,

что не вел заповедной тетради;

может, прозы подвинулся б том...

Смысл - он есть иногда в маскараде.

И пройдясь повзрослевшей рукой

по наивным смешным откровеньям,

вдруг поймешь, что обязан строкой

груде старого стихотворенья.

3.01.

* * *

Осталась на губах пыльца

волшебного цветка Надежды...

Как странно! - я не ведал прежде

подобной чуткости лица.

То явь была иль сон случайный?

Прикосновеньем потрясен,

я убеждал себя вначале,

что это был, конечно, сон.

Но тотчас вспомнил предсказанье,

ту карточную ворожбу,

атеистическим сознаньем

испытывая к ней вражду.

Сбылось! - зачем я заставлял

раскидывать по кругу карты?

Передо мной разверзся кратер,

и я на облаке стоял.

И птицы свили хоровод,

и миг столетьем обернулся,

и съежился в минуту год,

и невредимым я проснулся.

Сбежал с воздушного крыльца,

на службу зашагал прилежно...

Печального цветка Надежды

легко стирается пыльца.

21.04.

* * *

Н. О.

Поздней ночью - к Ларисе! К Ларисе!

по размытому мартом снежку...

В слюдяном разварившемся рисе

поскользнуться легко сапожку.

Поздней ночью по улице гулкой,

где лишь ветер плечист и речист,

страстотерпица тащит придурка,

он прилип, как березовый лист.

Поздней ночью - как вымерли - в доме

только лифта гуляет кадык.

Сей летающий гроб похоронит

на минуту - последних живых.

Поздней ночью пришедших с игрою,

разрушителей дивного сна.

Но Лариса простит и откроет,

и плеснет на дорожку вина.

Поздней ночью, метро разрывая

ледяное пространство тоски,

два бездельника, два попугая

тщатся мыслей слепить черепки.

Поздней ночью все души в полоску,

их несходство наветов страшней.

И в Филях ты поправишь прическу,

в Лихоборах я сброшу кашне...

На рассвете едва ли поверю

в снежный обморок, в лунный вояж...

Неужели две сонных тетери

поднимались на пятый этаж

поздней ночью - к Ларисе, к Ларисе...

И в стандартные двери стуча,

каждый был друг от друга зависим,

негодуя, смеясь и ворча.

И тяжелого неба десница

вместе с шуйцей широкой земли

не давали в темнице тесниться

и к бессмертному свету влекли.

10.04. - 24.07.

* * *

Чашечка кофе в кафе "Марс".

Жизнь на Голгофе не жизнь - фарс.

Хочешь, не хочешь - держи форс,

выпятив мощный торс.

Круг повторяется - круг крут.

Крепче, седок, обхвати круп.

Помни, что подешевел креп,

случай давно слеп.

В рифму сказал - получай балл.

Не угадал - покидай бал.

Скажут потом: "Человек был,

не умерял пыл".

Чашечка кофе в кафе "Марс".

Жизнь для поэта порой - фарс.

Если всерьез, то - свивать трос

весь из шипов роз.

2.09.

СТАНСЫ

Без устали мотают люди

истории большой клубок;

и шар земной обмотан будет

витками огненных дорог.

Но ты мне помнишься иначе,

еще не начат спор веков,

и умеряет пыл горячий

ладонь прозрачных родников.

И что-то папоротник шепчет

доледниковое, свое;

и ветер тихо гладит плечи,

и птица без конца поет.

Я знаю: шум твоих заводов

надолго пенье заглушил;