Виктор Широков - Иглы Мглы

И на стол собирает еду...

5

...Я сегодня опять не приеду.

Снежной тропкой к отцу не пройду.

Быстрой жизни проста теорема:

днем - работа, а за полночь - сон...

Только в отпуск и выберу время

Попроведать, отвесить поклон...

Он поймет. И простит. И беседу

не спеша за столом заведет.

"Вырос парень..." - нагнется к соседу

"Ох, и рослый же нынче народ!"

В огороде покажет клубнику,

огурцы, парниковый уют.

"Как, сыночек, живем?... Погляди-ка!"

И глаза на мгновенье блеснут.

6

Ветер в окна с разлету стучится,

словно хочет войти человек...

Мне и за полночь нынче не спится.

Дверь открою... На улице снег...

5.11.69

ВЕСЕННИЙ БОЙ

Ружейный треск мороза спал;

весной пахнуло, миром;

и старый город тихо спал

по мартовским квартирам.

Спал город...Тягостной пальбы

не слыша ночью длинной,

не знал, что завоеван был

он армией грачиной.

Вот грач кургузый за окном

на ветке примостился,

но дождь пошел, но грянул гром,

и бой возобновился.

Тотчас попал грачиный дом

под ливень пулеметный,

а все ж держался молодцом

солдатик перелетный.

Как в щель залег, как дал зарок

уйти герой героем;

и, как фуражки козырек,

был клюв отлакирован.

Мой милый грач, твоя война

не кончилась на этом;

была безжалостной она

между зимой и летом.

Пронесся тот внезапный шквал;

и ты по-человечьи

ругательство пробормотал

на варварском наречье.

И над своим гнездом взлетел,

над Пермью, надо мною;

и черным глазом поглядел

на небо голубое.

С земли - как точка. Как значок.

И как же так случилось,

что солнышко в его зрачок

свободно поместилось!

6.04.68

* * *

Все та же скромная картина

в гостиной маленькой висит;

в углу чернеет пианино

ничуть не изменился вид

родного дома... Те же стулья,

на прежнем месте грузный стол,

и ночничок - подобье улья

все так же мечет искры пчел.

И в памяти очнулось детство,

где "зайчик" скачет по стене

невыразимое соседство

мужчины с мальчиком во мне

сейчас... К окошку подхожу я

ясней припомнить жизнь свою,

но вижу улицу чужую

и ничего не узнаю.

Напротив был пустырь колючий,

кустов непроходимый лес;

и было сказочней и лучше

следить волнение небес.

...Бежали тучи, как верблюды.

Как шхуны, плыли облака.

Сражались призрачные люди.

Текли минуты, как века.

Растаял в сини дым летучий,

и обнажился свод небес.

И нет ни облачка, ни тучи,

да и пустырь давно исчез.

Сейчас напротив дом огромный

глазами жгучими глядит;

еще смелей, еще бездонней

В них солнце дикое горит.

Куда исчез наивный "зайчик"?

Молчит закатное стекло.

И в нем не отразится мальчик...

Как быстро время протекло!

10.04.69

* * *

Живешь, не замечая нив,

не видя глаз небес.

И, тем сильней ошеломив,

придет под окна лес.

Деревья обретут язык

и склонность к чудесам.

Пойдет природа напрямик,

и ты увидишь сам:

сминая черные кусты,

взбивая белый снег,

ночь тянется из темноты

к огню, как человек.

22.10.68

МОТИВ ГЕЙНЕ

Что волнует поэта?

Ничтожные фразы,

камешек,

попавший в ботинок,

гул раковины,

отнятый у моря,

взгляды прохожих женщин,

выбоина на асфальте...

И не забудьте про трещину,

Которая проходит

Через его сердце.

16.04.69

* * *

Знакома вам ладонь залива

в морщинках трепетной воды?

О, как влечет неодолимо

потребность сохранять следы!

Так, вспомнив руки трудовые

с застывшей сеткою морщин,

задумаешься не впервые:

откуда ты и чей ты сын?

Унять бы сердца тайный ропот,

но вот почудилось на миг,

что вдруг услышал смутный шепот

отца и матери моих.

Шли низко над водою тучи.

Таили летнюю грозу.

И ветер рукавом колючим

Мне вытер первую слезу.

12.06.71, село Кува

* * *

Вглядевшись в зеркало ночное,

казалось, сонного пруда,

я сразу понял, что покоя

не знает черная вода.

Какая бешеная сила

сокрыта в бездне молодой!

Лишь миг о милости молила

и вновь бесчинствует волной.

Волна накатывает грозно,

равно темна и холодна.

Но чей знакомый образ создан?

Что всплыло в памяти со дна?

И почему не отступаю,

откуда этот жар в крови?

Как будто волосы ласкаю

ночные, буйные, твои...

Я знаю: скоро стихнет разом;

вся ярость выгорит дотла.

Как будто обретает разум,

опять покорна и светла...

Пусть женской ревности нелепей