Римма Казакова - Женщина, вечная девочка… (сборник)

Но в начале осени
клены листья сбросили.
Облака холодные
надо мной летят.
Что же мы наделали?
Мы любовь не сберегли!
И для нас с тобою нет
пути назад.

Так часто бывает:
любовь – это случай,
и с ней расстаться –
нет на свете
горя круче.

Мне трудно смириться
с потерею страшной.
Ты тоже веришь,
что вернется
день вчерашний!

Но в начале осени
клены листья сбросили.
Облака холодные
надо мной летят.
Что же мы наделали?
Мы любовь не сберегли!
И для нас с тобой нет
пути назад.

Тихо, как падает снег,
нежно, как птица парит,
стала желанней ты всех, –
так мне закат говорит.

Солнце погасит звезда.
Ночью все в мире слышней.
Если ты мне – навсегда,
не потеряемся в ней.

Ночь,
ты должна нам помочь
белый страх превозмочь
беспощадного дня!

Ночь…
Все сомнения прочь!
Обручальная ночь –
для тебя и меня.

Длинные тени скользят
в лунном и звездном плену.
И окунается взгляд
в музыку и тишину.

Ночь, в беспредельность плыви,
меряй просторы свои:
от бесконечной любви –
до бесконечной любви!

У речки женщина стояла,
белье в речке полоскала.
Полоскала,
полоскала,
полоскала –
как ласкала.

А лето доброе такое –
хоть погладь его рукою!
И к руке прилипнет ласка,
как к реке прилипла ряска.

А эта женщина стирает,
она руки в кровь стирает.
Ей бы ласки,
ей бы ласки,
ну а ласки –
только в сказке.

Да и зима катит в салазках,
а значит: забывай о ласках!
Будет лес – как голый веник.
Да только женщина всё верит.

Да только речка всё играет!
А в речке женщина стирает.
Белье крутит,
воду мутит,
ждет того,
чего
не будет…

Веселый флаг на мачте поднят –
как огонек на маяке.
И парус тонет,
и парус тонет
за горизонтом вдалеке.

А по воде гуляют краски,
и по-дельфиньи пляшет свет…
Он как из сказки,
он как из сказки,
таких на свете больше нет.

А море вдруг приходит в ярость –
такой характер у морей.
Куда ты, парус, куда ты, парус,
вернись скорей, вернись скорей!

Но парус вспыхнул, ускользая,
и не ответил ничего.
И я не знаю,
и я не знаю:
он был –
иль не было его…

Это – старая сказка.
Это – вечная радость и боль.
Хоть давно это было,
но не канула в Лету она.

Без сомненья и страха
крикнул мальчик, что голый – Король! –
и прозрели все люди,
и упала с их глаз пелена.

Ах, сколько голых королей!
Но почему подчас милей
нам ложь?
А голой правды мы не любим!
Но мальчик маленький придет,
он не слукавит, не соврет –
и сразу все понятно станет людям!

Это – старая сказка…
У мальчишки в ней – трудная роль.
Но наивное сердце
все еще не обучено лжи.

А для многих – как подвиг,
всем поведать, что: голый – Король!..
Почему так покорно
они сдали свои рубежи?

Как прекрасно, что все же
только правда – всесильный пароль!
Ну а если отступит,
если в чем-то уступит она, –

пусть, как маленький мальчик,
скажет сердце, что: голый —
Король! –
и прозреют все люди,
и с их глаз упадет пелена!

Женщина, вечная девочка!
Все ты на что-то надеешься.
Падает, падает денежка
решкой или орлом.

Женщина, вишенка, неженка!
Ждешь своего неизбежного.
А не дождешься – конечно же,
счастье найдешь потом.

Нужен всего глоток
нежности и участья…
Поздняя женщина,
поздний цветок,
позднее счастье!

Молодость, время наивное,
все называет по имени.
Тихими блестками инея
зрелость приходит к ней.

Сердце, ты многое вынесло,
но, как тропа ни извилиста,
ты от прекрасного вымысла
стало еще юней!

Приснись мне!..
А то я уже забываю,
что надо тебя мне любить и беречь.
Приснись,
не сердись, я ведь тоже живая!
Приснись,
прикоснись!
Можешь рядом прилечь…