Джакомо Леопарди: Бесконечность

В видении далеком

Тебя любовь являет мне иль прячет

Твой лик, иль в снах измучит ненароком

Мне сердце дивный призрак,

Или в полях мелькнет, там где природы

Прозрачным смехом день счастливо начат.

Быть может детство мира

Ты украшала, а теперь меж нами

Витаешь тенью быстрой, что Зефира

И то бесплотней, иль судьба скупая

Хранит тебя, потомкам сберегая?

Живой тебя увидеть

Мне не сулили боги,

Разве тогда, когда тоской объятый

Один по неизведанной дороге

В предел иной придет мой дух. В начале

Моих неясных дней – в людской пустыне

Ища тропу, тебя я провожатой

Избрал. Но на земле ничто сравниться

С тобой не может. Есть лицом – богини,

И голосом, и жестом. Но напрасно

Их совершенство. Ты одна прекрасна.

Если б средь стольких бедствий,

Что веку человеческому роком

Назначены, тебя живой, такою,

Как видит мысль моя, мог встретить кто-то –

Жизнь стала бы ему счастливым сроком.

Как в юности, так и теперь к полету

За доблестью высокой и к забвенью

Слез позвала б твоя любовь. В страданьях

Нам небо не послало утешенья.

И лишь с тобой была б тропа земная

Подобной светлым переходам рая.

В долинах, где заводит

Песнь сеятель усталый,

Где я брожу, мучительно прощаясь

С ошибкой юной, что навек уходит,

И средь холмов, где плачу, возвращаясь

К потерянным желаньям и к погибшей

Надежде дней моих, – ты в мыслях снова

Встаешь, и я дрожу. О, если б мог я

В век темный среди воздуха больного

Сберечь твой образ – всё, что мне осталось,

Когда тебя жизнь выдать отказалась.

Если и ты – из вечных

Идей, которым высший разум не дал

Быть в форму ощутимую одетой

И средь обличий бренных

Нести страданья темной жизни этой,

Если иной планете в высях мира

Дано принять тебя средь всех вселенных,

(Там, где горит звезда нежнее Солнца

И пьешь дыханье лучшего эфира) –

Отсюда, где смертельно лет мельканье,

Прими любви неведомой посланье.

О Сильвия, ты помнишь

Начало этой жизни мимолетной?

Как красота сияла

В глазах твоих смеющихся и скрытных,

Как весело и тихо преступила

Ты юности порог?

Тогда звучали в доме

И улочках окрестных

Задумчивые песни

Твои, ты улыбалась, вышивая,

И будущее счастье

Себе в цветных туманах представляла.

Плыл ароматом май – и ты его

Встречая, провожала.

А я, от штудий – легких ли, серьезных –

Что в пору ту мой занимали ум,

Невольно отвлекаясь,

С балкона дома отчего следил

За гибким голосом твоим и быстрой

Рукою, что сновала по холсту;

И неба красоту,

Тропинки золотые и деревья,

Полоску моря, гору, что за ней,

Вбирал в себя – не описать словами

Той радости моей.

О мысли молодые,

Надежды наши все и упованья,

О Сильвия! Какие

Нам снились сны! И жизнь сама мечтой

Казалась. Вспоминаю –

И сердце вдруг сжимается тоской.

Природа, о Природа,

Зачем ты обещаешь,

Коль не даешь, зачем детей своих

Балуешь – и бросаешь?

Ты прежде, чем к зиме иссохли травы,

Недугом тайным сражена, увяла,

Цветок нежнейший; своего расцвета

Не дождалась, не знала

Еще волнений никаких, и взоры,

Пленительно-пугливы,

И кудри, что задорно так вились,

Похвал от сверстников не дождались.

А в скорости погибла и надежда

Прекрасная моя – и мне судьба

В поре блаженной отказала. Как же

Ты миновала скоро,

Мечта, подруга юных дней (о, дни

Наивные мои!)

Так вот он, этот мир! Так вот они –

Любовь и радость, и труды, и дали

Манящие… Ты не забыла, как

С тобой вдвоем летали?

И вот удел живущих на земле!

Едва лишь ветер яви

Дохнул, и отошла – еще рукою

На смерти лес и голую могилу

Издалека указывала мне.

– Бедный листок дубовый,

Вдаль от родимой ветки

С ветром летишь куда ты?

– С ветки сорвав меня, ветр суровый