Джакомо Леопарди: Бесконечность

Бессмертья вкус и славы зычный голос,

О юноша, изведай!

И сколь почетней праздности цветущей

Трудная доблесть. Не остынь. С победой

Не расставайся – чтоб всегда боролась

С рекою времени, тебя влекущей,

Твоя отвага. Не забудь: предела

Высокого пусть жаждет дух. Взывают

К тебе арена гулкая, трибуны –

То славы глас: яви бессмертье тела!

Тебя, чьи силы и порывы юны,

Зовет земля родная

Дерзать, триумфы древних возрождая.

Варварской кровью в славном Марафоне

Не обагрил десницы

Тот, кто атлетов обнаженных, поле

Олимпии, лихие колесницы

Зрел без волненья; пальмам и короне

Кто не завидовал. А кто дотоле

Омыл в Алфее взмыленные крупы

И гривы пыльные коней победных,

Тот греческие копья и знамена

Вел твердо на мидян, что бросив трупы,

Бежали, сгрудясь. Тот запомнил стоны,

Потрясшие когда-то

Край рабский, лоно пышное Евфрата.

Пустым назвать ли то, что разжигает

В нас доблести природной

Спящие искры, превратив дыханье

Чахнущей жизни в пламень благородный,

Пусть бренный? С той поры, как погоняет

Феб скорбные колеса, что деянья

Людей, как не игра? Не столь же тщетной

Реальность создана? Самой природой

Даны нам милые обманы – теней

Счастливых мир. А там, где беспросветной

Тьмой изгнан дух высоких заблуждений,

Там в бледном прозябанье

Нашли замену славе и дерзанью.

Быть может, день настанет – на руины

Громад, глядевших строго,

Придут стада, и плугу подчинится

Земля семи холмов. Может, немного

Солнц минет – павших городов равнины

Освоит осторожная лисица,

И мрачный лес поднимется стенами

Среди развалин, если рок позволит –

И скорбное родной земли забвенье

Начнет, как сон, овладевать умами,

И близкого не отведет крушенья

Милость небес, щадящих

Нас, ради прежних подвигов блестящих.

Жить после смерти Родины – о бремя

Печальное! С призваньем

Твоим ты б славен был, когда сияла

Она своим венцом. Теперь стараньем

Нашим и рока он утрачен. Время

Уже прошло. Величия не стало.

Но, мальчик, для себя – возвысься духом.

Что наша жизнь? Достойна лишь презренья.

Блаженна лишь, когда, забыв о роке,

Себя забудет и не мерит слухом

Ущерб часов и дней в гнилом потоке;

Когда, достигнув края

Леты, вернется, землю узнавая.

Ночь мирная, и плавно заходящей

Луны безвинный луч, и ты, что всходишь

Над лесом молчаливым горных склонов,

Звезда рассвета – милые виденья,

О, я любила вас, пока не знала

Страстей и рока. Больше не волнует

Мне чувств отчаявшихся сон ваш мягкий.

Теперь другая радость нам знакома:

Когда через открытые пространства

И потрясенные поля несется

Волна пылящая ветров и с громом

Кронид промчится в тяжкой колеснице,

Над нами темный рассекая воздух.

Средь туч, вошедших в горы и ущелья

Глубокие, мы бродим. Нам отрадны

Большое бегство стад ошеломленных

И вдоль брегов аккорды

Реки, поднявшей волн взбешенных орды.

Дивен твой плащ, о небо, и прекрасна

Земля в твоих дождях. Несчастной Сафо

Судьба и боги ничего не дали

Из этой красоты. И в бесконечных

Твоих владеньях, о природа, стыну

Любовницей отверженной и гостьей

Непрошеной и тщетно обращаю

Глаза и сердце к безупречным формам.

Здесь все не для меня. Не мне кивают

Вершины буков, не со мной смеется

Рассветный луч, и пестрых птиц напевы

Не мне звучат. И там, где гибким ивам

Ручей блестящий мирно подставляет