Коллектив авторов - Поляна №4 (6), ноябрь 2013

Откуда ни возьмись, появился «граф Чернышов» и требовательно тявкнул совсем рядом. Гарт стал подманивать его мясом, но «Его Сиятельство» отказался подойти ближе, чем на пять шагов. Пришлось бросить ему кусок на мох. «Граф» подхватил угощение и убежал.

Грудинку и язычок охотник поставил на костер вариться, затем выкатил на плот найденный ранее бочонок, слегка укрепил его с двух сторон гвоздями, чтобы не ерзал на волне, а затем перетащил мясо с пригорка и уложил его в бочонок.

40. На воде

На плоту Сашка привязал к бревнам штурвал от старой шхуны, киль от «юкатанки», весла от утонувшей лодки, арбалет, череп моржа и моток веревки, связанной из кусков раскрученного ранее каната.

Все. Можно отплывать. Ветер попутный. Зимовье ясно виднеется на «домашнем» острове. Осталось дождаться прилива. Гарт воткнул колышек у самого уреза воды на берегу и стал наблюдать за уровнем моря.

– Ты ничего не забыл? – спросил вдруг Александрос.

Гарт хлопнул себя по колену:

– Забыл! Молоток забыл!

Он сходил в избушку и принес свой базальтовый молоток-топорик на длинной рукояти из лиственничной палки. Сунул в карман с десяток выпрямленных ранее гвоздей. Подобрал на берегу несколько обломков досок. Уложил их на плот и притянул куском веревки. Мало ли что, вдруг в дороге пригодятся.

Непонятное волнение овладело им. Вот «граф Чернышов» приблизился своей неслышной походной «рысью», уселся неподалеку и негромко вопросительно тявкнул, приглашая к разговору. Вот Инга вылезла на плотик и заелозила гладким телом по доскам, призывно поднимая голову. Вот стайка пестрых пуночек живыми комочками облепила валун, притихла на мгновение, осмотрелась и стала склевывать лишайники.

– Не хочется покидать остров? – печаль была в голосе Александроса.

– Как ни странно, а вроде так. Месяц – как жизнь. К сердцу приросли эти камни и море, этот зверек, эта тюлениха, эти волки, медведи, олени и гуси, эти чайки, трясогузки и пуночки, любитель шоколада Малыш, семья варакушки, разбитый парусник, самоделка-избушка, черный ворон, погибший морж… и даже ржавая мина на берегу.

– Такое оно и есть, сердце человеческое. «Что пройдет, то будет мило», – сказал Поэт. Но смотри, прилив начинается! Палочка у кромки воды почти скрылась из виду. Пора!

– Иди, Черныш, попрощаемся, мой брат меньшой!

– Вау! (Это кто меньшой? Это я меньшой? Если уж по-честному рассудить – это ты меньшой, хоть и больше ростом!)

– Н-ну, опять ты загадки загадываешь! Как тебя понимать?

– Вау! (А так и понимай, как оно есть. Вы, люди, рождаетесь голыми и беспомощными и только через год научаетесь ходить, а мы уже через год обзаводимся семьями! Чтобы спастись от ветра и холода ты построил себе «нору» из дерева и камня, а меня шуба греет! В сильные морозы я просто закапываюсь в снег, ты же разводишь в своей норе огонь и дышишь дымом и сажей! Ты плохо слышишь, твой нос едва различает с десяток запахов. Я же слышу в сто раз лучше тебя, а нос мой различает тысячу запахов и каждый я запоминаю надолго. Твои глаза слепнут от весеннего солнца, а мне мать-природа дала совершенное зрение. Ты варишь свой обед в посуде, без которой твоя жизнь затруднена, а я ем сырое и все свое ношу с собой! Я могу пробежать в день сто километров, ты же едва одолеешь тридцать, а потом еще и вынужден делать себе теплый ночлег и горячий ужин! Ну, так кто из нас старший, а кто младший?)

– Ну, уел, уел, землячок! Иди, попрощаемся. «Дай, Джим, на счастье лапу мне. Такую лапу не видал я сроду!»

– А вот и не дам!

– А че ж так?

– А ты меня в капкан поймал, до сих пор синяк не проходит!

– Не сердись. Зато ты теперь знаешь, что капкан – это злодей. Иди, я не стану тебя больше обманывать!

– Не подойду! Единожды солгавши, кто тебе поверит?

Гарт невесело рассмеялся, махнул «графу» рукой и шагнул на плот. Похлопал спящую Ингу по мокрой щеке и оттолкнулся веслом.

– До свиданья, остров Ботфорт, спасибо тебе за все!

«Его Сиятельство, граф Чернышов», проследовал до самой воды, вскочил на камень и задрал вверх голову. Наверное, он тявкал, но Гарт уже не слышал. Уже плескалась о бревна волна. Уже разворачивалась панорама берега, уже ловили глаза другую избушку на другом берегу и руки с силой толкали весла: вперед!

Примерно с километр отплыл Гарт от берега и только тогда заметил, что плывет по мелководью: камни и волнистая песчаная рябь легко угадывались на дне, из-под обросших зеленью валунов то и дело выскакивали пузатые колючие бычки. Наконец, склон круто пошел вниз, размытые картинки скрылись в тени, а нерпа Инга скользнула в воду.