Коллектив авторов - Поляна №4 (6), ноябрь 2013

– Кррии-клии – тек-тек-тек!

– Кррии-клии – так-так-так! – отвечает самец. Роняет, разумеется, рыбку и летит за следующей. Так проходит несколько часов, а то и дней. Наконец, подношение принято, это значит, семья состоялась. Не утруждая себя большими хлопотами по устройству гнезда, самочка откладывает два овальных зеленых в крапинку яйца в небольшую ямку на мху или прямо на мелкую гальку прибойной полосы. Высиживают эти птицы кладку, сменяя друг друга. Птенцов выкармливают тоже вдвоем и с необычайной храбростью защищают их от песцов, хищных чаек и человека.

34. Эпизод из жизни Сережет

Вот сидят эти супруги рядом, чистят перышки. Очередную пару молодых выкормили – отдыхают. Тридцать пять лет вместе. Это минимум тридцать четыре выводка, шестьдесят восемь новых жизней, целая колония молодых крачек, которые в свою очередь произведут потомство, и жизнь продолжится.

И люди создают семьи на тридцать и более лет, «пока смерть не разлучит нас».

Но не все. Далеко не все. Почему?

«Вот эти два Божьих создания сидят рядом, чистят перышки, переговариваются негромко. А ты, Сережа – Сережет, тоже стоишь в это утро у зеркала, “чистишь перышки”, собираешься на работу? Вспоминаешь ли обо мне, чувствует ли твое сердце моего сердца тоску?»

– Сережет, вот ты говорила, к отцу ездила, взрослыми глазами на него посмотреть, может и остаться в Балкарии хотела. Расскажи, мне интересно.

– Да! В девятом-десятом классе что-то нашло на меня. Никогда с мамой не ссорилась. А тут поперечливая да вредная стала, прямо такой егор-наперекор стала, до сих пор стыдно. И люди надоели, и друзья-подруги, и погода здешняя: все туман да холод, все метель да мороз. А папа мой из южной страны. Из Балкарии. Там горы и солнце. Там виноград. Там до моря, до настоящего теплого моря, всего семь часов езды! Боже мой! Всего семь часов – и можно купаться, и на жарком песке загорать! Я как безумная стала: поеду к папе и все! Написала ему. Ответил: приезжай. Захотела балкарский язык выучить, чтоб неожиданно, подарок ему. А нету никаких словарей у нас. Ничего в библиотеке не нашла. Но татары работали на стройке, язык у них похожий. Стала к ним ходить, простые слова записывать, зубрить, чтоб хоть что-то. И песню выучила такую:

Ругались, ругались с мамой, отпустила она меня: «Езжай, посмотри, сердце успокой!» Денег дала, и адрес подруги в Пятигорске, если вдруг что.

А папа обрадовался. Хорошо встретил. Семья у него. Жена и куча детишек. Братья и сестры мои. Все черноглазые да шустрые, прям страсть!

Но уже на второй день, жена его, Аминат, объяснила мне: «Не ходи, не бегай с младшими, тебе семнадцать лет. Ты взрослая девушка, замуж пора. И в брюках не ходи, как многие русские девушки ходят: некрасиво это и стыдно, Аллах велел женщине по-женски одеваться, мужчине – по-мужски».

И купили мне одежду другую. А старую сожгли на костре, и мальчишки, братья мои, радовались и бросали дрова в костер, а мне стало горько, как будто самое меня жгут.

И стал к папе моему один пожилой мужчина, Асланбек его звали, приходить. А мне сказали кушать им подавать в кунацкую. Это такая пристройка к дому специально для гостей.

И Асланбек все смотрит на меня и улыбается. А сам щербатый и зубы желтые. А борода черная с проседью и такой он волосатый, что волосы аж из воротника рубашки торчат.

Стала я догадываться, и стало мне страшно. А тут и папа с мачехой начали со мной говорить. И объяснять, что мужчина этот хочет взять меня в жены, четвертой, младшей женой, и что он уважаемый в селе человек, и что его имя означает «могучий лев», и что буду за ним, как за каменной стеной.

Я так испугалась, что и говорить забыла. Только киваю головой, как болванчик. И в ту же ночь убежала. И пошла старой дорогой, чтобы, если кинутся проверять автобусы рейсовые, не нашли меня. И какой-то пожилой мужчина на базар ехал, взял меня на свою телегу. Я ему все рассказала и плакала. И он прикрыл меня мешками старыми и довез до Пятигорска. А в сумочке у меня адрес маминой подруги. У нее переждала, пока от мамы деньги пришли. До Ростова со знакомыми той знакомой доехала, ведь и на вокзалах и в аэропорту уже, наверняка, искали меня, оттуда самолетом в Красноярск и на Диксон. И так-то маму свою обнимала и плакала. И все такое милое кругом и хорошее. Так и живу здесь и на юг больше не хочу…»

Гарт подобрал плоский камешек и с силой пустил его по воде. Семь раз подпрыгнул. Хорошее число. «Мой сильный! Мне ничего от тебя не надо. Только живи. Всегда живи. Всегда…»