Тарас Шевченко: Кобзарь

вольными устами,

и забудется позора

давняя година,

оживет иная слава,

слава Украины,

и свет ясный невечерний

тихо засияет...

Обнимитесь, братья мои,

прошу, умоляю!

Каждому свои напасти,

да и мне нет счастья,

хоть не свои, а пришлые,

но все же напасти.

К чему, скажем, вспоминать бы,

что давно минуло,

будить старое, былое!

Ладно, что заснуло,

взять хоть этот Яр; ведь ныне

к дикому оврагу

даже тропки не осталось;

кажется, и шагу

там никто вовек не делал,

а вспомнишь — путь старый

от монастыря Матрены

до страшного Яра.

В Яру этом гайдамаки

лагерем стояли,

самопалы проверяли,

копья заостряли.

Шли туда по всем дорогам,

будто с креста сняты,

отец с сыном и брат с братом

для страшной расплаты.

Чтобы сгинул лях жестокий

от того удара.

Где же ты, идущий к Яру

путь широкий, старый?

Сам зарос ты лесом темным

или засадили

палачи другие, чтобы

люди не ходили

за советом, что им делать

с добрыми панами,

людоедами — со злыми

новыми врагами?

Вам не скрыть пути!

Над Яром Зализняк витает

и на Умань взор бросает,

Гонту поджидает.

Вы не прячьте, не топчите

святого закона,

не зовите преподобным

лютого Нерона.

Вы святой войны царевой

не кичитесь славой.

Ведь вы сами не знаете

царских дел кровавых.

А кричите, что кладете

и душу и шкуру

за отечество!.. Ей-Богу,

овечья натура;

дурень шею подставляет,

сам за что не зная,

да еще бесчестит Гонту —

вот ведь мразь какая!

«Гайдамаки — не воины,

разбойники, воры,

пятно в нашей истории...»

Врете, людоморы!

За святую правду-волю

разбойник не встанет,

не раскует народ темный,

что вами обманут

и закован; не зарежет

лукавого сына;

не отдаст живое сердце

он за Украину!

Нет! Вы сами разбойники,

хищные вороны!

По какому праведному,

святому закону

и народом замученным,

и землей, всем данной,

торгуете? Берегитесь:

грянет долгожданный

Грозный суд!.. Детей дурачьте,

темный люд убогий,

самим себе, чужим лгите,

но не лгите Богу.

Знайте: в светлый день над вами

разразится кара,

снова запылает пламя

Холодного Яра.

Не явится муж блаженный

в совет нечестивых

и не встанет на путь злого,

с ним не вспашет нивы.

По закону господнему

его дух и воля

мужаются, и станет он —

как на добром поле

над водою окрепшее

древо зеленеет,

все в плодах. Вот так и муж тот

в добром своем зреет.

От лукавых, нечестивых

и след исчезает,

как от пепла, что по свету

ветер развевает.

И не встанут с праведными

злые из могилы.

Дела добрых возродятся,

дела злых погибнут.

Ты ли меня, Боже милый,

навек забываешь?

От меня свой взор отводишь,

меня покидаешь?

Доколь буду мучить душу,

в тоске изнывая?

Доколь будет враг мой лютый,

на меня взирая,

усмехаться?... Спаси душу

и сердце живое,

да не скажет хитрый недруг:

«Одолел его я».

И все злые посмеются,

коль упаду в руки,

в руки вражьи. Спаси меня

от смертельной муки,

спаси меня, помолюся

и воспою снова

твои блага чистым сердцем,

псалмом тихим, новым.

Про твою, всесильный Боже,

мы слышали славу,

нам рассказывают деды

о грозном, кровавом

давнем веке, как своею

твердою рукою

развязал ты наши руки

и покрыл землею

трупы ворогов. И силу

твою восхвалили

твои люди, и в покое,

в достатке зажили,

славя Господа!.. А ныне

покрыл еси снова

Ты людей своих позором, —

и наш недруг новый

на заклание нас гонит,

как овец!.. Без платы

и без цены ты нас отдал

недругам проклятым;

покинул нас на смех людям,

в насмешку соседям,

покинул нас, яко в притчу

неразумным людям.

И кивают, усмехаясь,

на нас головами,

и каждый день перед нами —

стыд наш перед нами.

Обмануты, замучены,

в путах умираем.

Не молимся чужим богам,

а к тебе взываем:

«Отведи от нас, спаситель,

вражью руку злую!

Силу первую разбил ты,

разбей и вторую,

что еще страшней!.. Встань, Боже,

спать тебе доколе,

от слез наших отрекаться,

забывать о горе!

Смирилася душа наша,

жить тяжко в оковах!

Помоги восстать нам, Боже,