Любовь Столица - Голос Незримого. Том 2

Ты! Ты! Кого желаю и жалею,
Ты слышишь ли мой стон немой?..

Она!
Так притаюсь и послежу за нею:
С собой Мневэр быть искренней должна.

Близка уж ночь – и с ней осуществленье
Моей почти немыслимой мечты…
А я не радуюсь, о удивленье!
А я не жду лазурной темноты.
Во мне смущенье лишь да равнодушье…
Мой взор увлажен, неулыбчив рот,
И лишь свирель унывная пастушья
В ушах моих звенит, зовет, поет…
Иль здесь гяур – вон за завесой тою?
Иль там гяур – вон там, где роз кусты?..

Мневэр! Мневэр! Что сделалось с тобою?
Ума лишилась или любишь ты?..
Но разве не люблю я также хана?
Нет, с тем не то, не то… С ним только страсть.
С ним ласки тигровые… Бездыханной
Мне после них хотелось бы упасть! —
А с этим были б только ласки ланьи, —
Но ввысь меня восторг бы их унес…
Да, мой Узбек – весь в зареве желаний,
А он, гяур, – весь под туманом грез.
Зачем не совместит один мужчина
Всего, что жаждется душе моей?!
Зачем всегда при пенье муэдзина
Ей верится, что счастье есть полней?..
Но, пред Аллахом говоря, я знаю,
С кем раем стал бы мне тот новый сад…
Вот – первая звезда. О, голубая!
Что ты сулишь Мневэр? Восход? Закат?

О высшем чуде в зодческом искусстве
Теперь должна была бы думать я,
Но сердце полно роковых предчувствий,
И в мыслях – похоронная фатья…

О, госпожа!

Как напугал меня ты!

Прости за это и за то еще,
Что напугаю, может быть, стократы.
Я видел сон дурной и…

Хорошо.
Рассказывай, но знай: богатство, почесть —
Всё доброе сулит тебе тот сон,
Наоборот!

Я ль о себе забочусь?
Лишь за тебя меня тревожит он.

Так обо мне твой сон?.. Тем он дороже:
И в дремах даже видишь ты меня!

Но как, о светлая?

Скажи.

Ну, что же?
Судьбы не избежать – спокойна я.

Мне снился странный сад земли Китая…
Деревья в нем безлистые росли,
Сплетясь, как паутина золотая,
Ручьи в нем алые, как кровь, текли,
Болванчики из бронзы и из глины
Кивали здесь и там – со всех сторон,
И колокольчики в аллее длинной
Качались, жалобный роняя звон…
О, колокольчики ль?.. Вглядевшись ближе,
Я понял, что висела меж дерев,
Уста печальным лепетаньем движа,
Гирлянда женских срубленных голов…
Потом явилась крохотная птица,
В венце алмазном, в радужных крылах,
Что над ветвями начала кружиться
И вдруг запуталась в них, как в силках!
Я подбежал и вижу: вправо, влево,
Созданье дивное глядит, дрожа
Всем телом – птица, ликом милым – дева…
Ах, это ты была, о госпожа!
Я бросился к тебе, чтоб злые путы
Порвать и улететь тебе помочь,
Но взор ослеп мой с этой же минуты —
Меня как будто обступила ночь…
Очнулся я, а богдыханский повар,
Полукабан и получеловек,
Под дикий шепелявый смех и говор
Тебе ножом уж голову отсек…
Болванчики кивали, как живые,
И пели мертвые, как бубенцы,
Средь них была и ты уж…

В сны дурные
Лишь верят ребятишки да глупцы!

Пусть я дитя! Но разве обожали
Тебя так взрослые, скажи сама?
Пускай и глуп я! Но не для тебя ли
Все помышленья моего ума?
И, зная твой всегдашний людям вызов
И твой причудливый в желаньях нрав,
Молю тебя я ото всех капризов
Сегодня удержаться!

Ты не прав.
Нет, не каприз – замысленное мною.
А если бы и было даже так, —
Не перестану быть сама собою!

Послушайся меня… Одних лишь благ
Тебе хочу я!

Так меня ты любишь?

Еще ты спрашиваешь?! Видит Бог,
Коль с ядом чашу дашь и чуть пригубишь, —
Я выпью всю, благословляя рок.
Люблю я беспредельно, безнадежно,
Люблю я в первый и последний раз…
Когда б не ты – я к грани зарубежной
Мог убежать… И убежал б тотчас!..
Ведь дорог мне мой край золотохлебный,
Наш быт пастуший, наш народ простой,
Но для тебя, столь дивной, столь волшебной,
Пренебрегаю волей золотой!
Ах! Нежным состраданием сначала,
Потом отличьем тонким средь других
Моим ты сердцем, словно розой алой,
Вдруг овладела – и в перстах своих
Его зажала…