Юсуп Хаппалаев - Чеканное слово

Кровлю вновь заменит небо,
А перину – вешний луг,
Только мне бы,
Только мне бы
Горы виделись вокруг.

Не нужна вода из крана,
Были б только родники
И, как горы Дагестана,
Были б мысли высоки.

Рдеет пусть огонь в камине,
А беседы – вьется нить,
Так в горах
Живу я ныне,
Так и впредь хотел бы жить.

Напоминают мне аул Кули
Плывущие по небу журавли.

Пред ним Барт – Hex – молочная река,
Которая струится по долине.

Она, как полоса небесной сини,
Привычно отражает облака.

В какую б даль мои пути ни шли,
Забыть едва ль смогу тебя, Кули!

От белых крыш твоих с далеких лет
Исходит впрямь благословенный свет.

Привет, кулинцы!
Пусть из года в год
Тучнеют ваши знатные отары,
И здравствуют воскресные базары,
И свадеб не кончается черед.

В трудах пусть будет ваша жизнь долга,
Как на вершинах вечные снега.

Я за кулинских женщин не один
Рог осушил в кругу лихих мужчин.

Кулинских не забуду шоферов.
Возглавленные Длинным Рамазаном,
Наперекор обвалам и туманам,
Они машины водят – будь здоров!

Привет, кулинцы!
Я на камне высечь
Могу слова, что вас уже пять тысяч.
И к тем словам строку прибавлю я:
«Здесь не теряют времени мужья!»

Моя бы давно закатилась звезда,
Когда б не имел я родного гнезда,
Словно кукушка в горах.
Когда бы для меда у горных высот
Я не лепил бы старательно сот,
Был бы подобен слепню.

Небо голубое,
Голубое море.
Будто бы соперничают
Счастьем чистоты.

И сады,
В апрельском, ласковом уборе,
И на Тарки – Тау первые цветы…

Только что случилось?
Горец плачет.
Плачет горец.
Хоть на слезы скуп!
В бороду седую
Неумело прячет
Светлую улыбку
Повлажневших губ.

Говорит:
– Дождался,
Вьется в космос стежка! —
Говорит:
– Гагарин! —
Вглядываясь в даль.
Говорит, что стоит
Обождать немножко,
И заменит стежку эту —
Магистраль!
Да, уж так случилось:
Плачет горец.

Горец плачет,
Не прикрыв глаза.
В бороде улыбку
Неумело прячет
И летит по радуге
Каждая слеза!

Деревья, как солдаты в наступленье,
Берут в бою нелегком высоту.
А у подножий – буйное цветенье,
И рвет поток ущелья тесноту.

Одолевают скалы – единицы,
Для них нелегок край передовой,
И, охраняя зелени границу,
Здесь дерево стоит, как часовой.

Лишь самые отважные когда – то
Стояли на горах, как на посту,
Но новые деревья, как солдаты,
И умирая, рвутся в высоту!

Зрелость расходует силу.
Дерзок и смел молодой.
Держат вершины Вацилу
Весь небосвод над собой.

Все это верно, как то, что
Все перед жизнью равны,
И не с другой, —
а с восточной
Солнце встает стороны.

Так же, как стенам опорой
Должен фундамент служить,
Стены – поддержка, которой
Можно ль стропила лишить!

Да, мы фундамента камни,
Молодость – стройность колонн,
К звездам поднявших над нами
Купол грядущих времен.

Когда человек улыбнулся впервые
В своей деревянной прадедовской зыбке,
Земля расплескала цветы луговые
Навстречу бесхитростной, тихой улыбке.

Когда засмеялся он громко и гордо
И смех подхватило, размножило эхо,
Обвалами вздрогнули древние горы,
Земля задрожала от дерзкого смеха.

Балхарец – гончар за работу спокоен:
Сделан кувшин не простой.
В ауле такой наполняться достоин
Лишь родниковой водой.

А сердце – сосуд, обожженный искусно
Нерукотворным огнем,
Хранить даже капельку мутного чувства
Не полагается в нем.

Счастье не купить на шумном рынке,
И в какие дали ни пойдешь,
На туманном лезвии тропинки
Счастье под ногами не найдешь.