Юсуп Хаидов: Через тысячу лет

С каждым днем календарь на стене становился все тоньше. Завтра 20 декабря. Эта страничка календаря была подчеркнута красным карандашом и написано: «Ашир». Юноша лет четырнадцати, высокий, худощавый подошел к календарю. Прислонившись к стене, он прочитал, где было подчеркнуто: «Сто пятьдесят лет со дня рождения всемирно известного врача Крымова».

— Нет, я не буду врачом, в нашей семье уже есть врач. Я буду агрономом, — тихонько прошептал он. Он остановился перед зеркалом и оглядел себя с ног до головы. В зеркале перед ним стоял симпатичный парень. Когда он слегка улыбался, на щеках появлялись ямочки. Юноша глянул на свои плотные плечи, но когда взгляд упал на ямочки на щеках, у него испортилось настроение. Из-за этих ямочек некоторые друзья его дразнили: «Девчонка». Парень, вздохнув, выглянул в окно на улицу.

Кругом замело. На ветках деревьев крупными хлопьями лежал подмерзший снег. Несколько дней тому назад зима разбушевалась не на шутку, от снежного вихря вдруг среди бела дня кругом потемнело.

Метель, подбрасывая высоко вверх снег, рассыпала его по жесткому полю, словно просеянную муку, образовывая огромные сугробы.

Из-за сильного мороза нахохлившиеся воробьи, которые укрывались на веранде, казались крупными. По радио сообщали, что в Туркмении еще не было такого сильного мороза.

Ашир стоял, озирая скучный пейзаж, и вдруг увидел брата Ялкаба, который шел домой по главной улице села. Ялкаб три года назад закончил мединститут, сейчас он работал в городской больнице главным врачом.

Город находился недалеко от села.

Стряхнув с сапог снег в коридоре, он вошел в комнату. Ашир выбежал навстречу брату и, схватив его за ледяные руки, произнес улыбаясь:

— Завтра у меня день рождения, что ты мне подаришь?

— Ты знаешь, я хочу тебе сделать такой подарок, который тебе и не снился. Только мы должны пойти вместе и принести этот подарок. Согласен?

— Хорошо, пошли. Только скажи, куда надо идти?

— Река замерзла. Вот туда и пойдем ловить рыбу. Побыстрей одевайся, — сказал Ялкаб и начал торопить Ашира.

Метель покрыла толстым слоем снега деревья и поля. Сегодня в зарослях не было сорок, которые, перелетая с места на место, обычно устраивали большой шум. По свежему снегу, который выпал недавно, прошли фазаны, их следы остались и замерзли.

Ашир двигался впереди Ялкаба и бил изо всех сил длинным шестом камыши, которые низко склонялись к земле под тяжестью снега. Ялкаб шел широкими шагами. Ружье он держал наготове, чтобы выстрелить, как только появится фазан.

Ашир, опираясь на свой шест, взобрался на холм и тотчас увидел двух шакалов, которые гнались за зайцем. Шакалы нагнали страх на бедного зайца, и как тот ни силился быстрее увильнуть, враги догоняли, и беглецу некуда было спрятаться: камыши были чуть ли не до самых верхушек покрыты снегом.

Увидев перед собой людей, заяц сначала замешкался, но потом, приняв решение, побежал в сторону Ашира. В тот же миг Ялкаб стал целиться в зайца. Ашир, увидев это, истошно закричал:

— Не смей трогать зайца! Разве не видешь шакалов?

Пух-пух, раздался выстрел, из ствола ружья полыхнуло пламя. Один из шакалов, ползая по земле, чуть приподнялся, а другой, визжа, убежал куда глаза глядят.

Подошли ближе, увидели, что шакал весь в дымящейся крови. Блестя глазами, налитыми кровью, он оскалил зубы и снова попытался подняться. Ялкаб выстрелил ему прямо в лоб, шакал вздрогнул. Его хвост, зажатый между лапами, словно недокрученная веревка, плюхнулся прямо в снег и сжался.

Ашир вытер со лба внезапно выступивший пот и обиженно посмотрел в глаза брату.

— Если будешь еще так поступать, в следующий раз с тобой никуда больше не пойду. Я не знал, что ты такой жестокий. Может быть, ты и больным детям, которых к тебе приводят на прием, тоже не сочувствуешь а?!

— Ашир-джан, что с тобой?

— Ты только что хотел застрелить этого несчатно-го зайчишку.

— Я просто не успел сориентироваться... Давно не охотился, — оправдывался обескураженный Ялкаб.

— Если ты только прицелишься в ту сторону, считай, что ты уже выстрелил, — сказал Ашир. — Честное слово, я тебе не прощу.

— Я пошутил, братишка, вон сидит твой заяц, целый и невредимый, — сказал Ялкаб, засмеялся и протянул руку на северо-восток. Ашир, забыв про свою обиду, рассмеялся вместе с братом.

Недалеко от них, оглядываясь от страха, сидел зайчишка, навострив длинные уши, затем вприпрыжку убежал, быстро скрылся из виду.