Юсуп Хаидов - Через тысячу лет

— Мама, иди-ка сюда, посмотри, что ты на это скажешь? Понимаешь, рыбки, которые замерзли в куске льда, ожили!

— Ты посмотри только на чудо аллаха, — сказала Бике-эдже, хватаясь за ворот своего платья. — Это что за предзнаменование? К хорошему ли? О, аллах, подальше отведи от нас напасти! Ашир-джан, иди, маленький, выбрось их подальше от дома.

— Что это вы просите его выбросить, тетя? — спросила учительница биологии Аннабег Курбановна, которая только что вошла в комнату.

Мертвые рыбки ожили, милая. Прожив столько лет, я еще такого никогда не видела, не слышала. Дай, аллах, чтобы все обошлось благополучно.

Аннабег Курбановна, выслушав пожилую женщину, глубоко задумалась. Некоторое время молчала. Потом, вспомнив, что она еще стоит в верхней одежде, начала раздеваться. Сначала сняла перчатки, потом пальто. От ее красивого черного платка пошел пар, так как на кухне было жарко. Она развязала платок, подошла к ведру и стала наблюдать за рыбками, которые мирно плавали.

— Это называется чудом холода. Между прочим, подобное явление для науки не новость. Сейчас ученые в своих лабораториях делают такие опыты не только над рыбами, но и над млекопитающими. Сначала они их замораживают, а потом оживляют. Теперь медицинская наука на основании этих опытов может безногому сделать ногу, безрукому — руку.

В начале этого года ашхабадские ученые сделали руку сыну Сейти-заика, вы разве не помните? Увидеть его и ни за что не подумаешь, что рука у него искусственная. Глазами своими пока не видела, милая, на об этом слышала. Теперь наука многое может, — заключила свой рассказ Аннабег Курбановна.

— О, аллах, о боже мой! — сказала Бике-эдже, которая с большим вниманием слушала рассказ учительницы, чистя газовую плиту, которая стала почти черной от рыбьей чешуи.

— Поэтому я хочу сказать, тетя, что в этой история нет ничего сверхъестественного и можете не удивляться,

— Хорошо, милая, хорошо, — сказала Бике-эдже, вытирая струйки пота со лба, и с облегчением вздохнула.

* * *

Ничего нет в мире сильнее воды! Люди, которые были в горах, обязательно это подтвердят. В горах с шумом течет родниковая водица. Тебе хочется пить. Подходишь к роднику и с таким блаженством пьешь ледяную влагу! Да, хотя ручей и шумит где-то рядом, его начало находится не близко: вода течет издалека. Расколотая на две части скала крепко держит воду в своих каменных объятиях, но сколь бы крепко не удерживала ее, вода находит выход; растекаясь и разрушая камни, она пробивает себе дорогу. Вода, которая постоянно существует на земле, постепенно разрушает; казалось бы, вечные горы и в конце концов в течение ста, тысячи лет стирает их с лица земли. Вода — как уголек, который тлеет, а горы — словно одеяло, набитое ватой...

Когда-то Амударья тоже значительно разрушила знаменитый Памир. Родники, которые находились на Памире, за один день скатывали тысячу камней, веками пробивались и стекались воедино, образовывая большую реку. Эту неисчерпаемую работу никакими цифрами не измерить.

Высокие скалы, страшные пещеры уснули вечным сном, их не мог разбудить даже бурный шум потока Амударьи. Из-за невыносимого холода, который там стоял, на стенах пещеры образовались огромные ледяные наросты. Свирепый ветер заострял их концы и придавал им различные причудливые формы. Выпавший снег лежал на скалах плотными хлопьями. Диких зверей здесь ничего не привлекало, да и люди сюда очень и очень редко заглядывали.

Недалеко отсюда, километрах в десяти-пятнадцати, жил в ущелье ястреб-перепелятник... У него сегодня не ладилась охота. Укрываясь среди сухих веток на скале, поджидал он свою жертву. Желтоватые глаза внимательно наблюдали за голубым небом.

Вдруг его взгляд остановился на черной точке, которая показалась далеко в небе. Ястреб потерял терпение. Его кривой острый клюв, похожий на ножницы садовников, которыми те режут виноградник, начал, ударяя, разбрасывать сухие ветки.

Приближающаяся черная точка оказалась вороной. Если бы ястреб был не очень голоден, он бы и близка не подлетел к вороне. Потому что, во-первых, ворона была сильнее ястреба, во-вторых, она летела выше него. Преимущество ястреба заключалось в свирепости.

Ворона была на расстоянии выстрела. Ястреб, взяв разгон, два раза подпрыгнул, взлетел в небо и помчался к цели. Догнав сзади спокойно летевшую ворону, он поднялся приблизительно на десять метров выше нее. затем, сжавшись в тугой комок, камнем бросился на жертву. Только ворона тоже была, как говорится, не лыком шита. Когда ястреб начал приближаться к ней, она, хитро обманув его, скрылась из поля зрения преследователя, правда, только на короткое мгновение, после чего поединок возобновился. Хищник, который летел на большой скорости, вовремя не смог остановиться и упал на землю. Продолжая снова и снова нападение, ястреб наконец-то разозлил ворону. Ястребу только это и нужно было. Разьяренная ворона забудет присущую ей врожденную осторожность, потеряет немного высоты, и тогда быстрый ястреб поймает ворону в ловушку и сшибет ее точным ударом клюва в голову.