Анастасия Горнунг - Упавшие зерна. Бегущие ландыши

Пусто в окне и не видно огня —
Больше не ждешь ты, как прежде, меня.

Здесь над нами вместо крыши
Только неба лёгкий свод,
И чем дальше, тем всё выше
Голубой его полёт.

Путь туда хоть и не долог,
Бесконечна вышина,
Ночью светит звёздный полог,
Светит бледная луна.

В это вечное пространство
Вольно душам отходить,
Видеть звёздное убранство,
Обрывая жизни нить.

Где-то ты теперь витаешь,
Не забыла ли меня,
В ярком свете солнца таешь
Иль бежишь его огня?

И глядишь ли, хоть случайно,
К нам на землю, как в окно,
Или всё темно и тайно,
Всё далёко и бескрайно,
Встрече быть не суждено?

Хочу сказать, что всё люблю я,
Что всё я твой. Сюда, сюда!

Я думал, родная, как лёгкая тень
Придёшь ты проведать меня.
Я помнил всё время, томился весь день,
А вечером ждал без огня.

Я думал об этой последней весне,
О жизни твоей и опять
Я думал, родная, хотя бы во сне,
Как в жизни, тебя увидать.

Твой подвиг не кончен, твой путь не свершён,
Ты здесь ещё многим нужна.
Гляжу я, но темень с обеих сторон,
Зову, но в ответ – тишина.

Две ёлки я купил тебе,
Так нужно – в каждый дом,
Хотелось, видно, так судьбе —
Мы врозь в Москве живём.

Твой минул праздник именин,
Но я всегда с тобой,
К тебе на кладбище один
Пришёл я, как домой.

Под снегом не видать могил,
Твоя, как пух, чиста.
Я ёлку в снег установил
У самого креста.

Синели сумерки вокруг,
Был серый зимний день,
Быть может, ты пришла, мой друг,
Явилась мне, как тень.

Но я не видел ничего
И плакал я, любя.
А завтра – дома – Рождество,
И ёлка – без тебя.

Вот и дождались праздника —
Христос Воскресе, Стазенька,
Воистину, мой друг!
Но где же ты, далёкая,
Святая светлоокая,
Взойдёшь от здешних мук?

Как грустно, что утратами,
Разлуками, расплатами
Тянулась жизнь у нас,
Томясь воспоминаньями,
Да тщетными мечтаньями,
И вот он – пробил час!

И ты ушла в обители,
Где ждут тебя родители,
К своей семье большой,
За сёстрами, за братьями,
С раскрытыми объятьями,
С измученной душой.

Ах, нет крестов над милыми,
Лишь ветер над могилами
В глуши безвестных мест,
И ты, как жизнь минувшая,
Лежишь, навек уснувшая,
Но светит мне твой крест.

В сумраке светишься белым крестом,
Воспоминаньем ложишься на плечи,
Тянешься вербой – пушистым кустом,
Ветки ко мне поднимаешь, как свечи.

И пробиваешься первой травой
Вслед за растаявшим снежным покровом,
И раскрываешься клейкой листвой,
Синим подснежником, памятным словом.

Я наклоняюсь навстречу тебе,
Землю твою обнимаю руками,
И вспоминаю о нашей судьбе,
И говорю о себе, и стихами.

И пробираюсь подземным ключом
Слёз неутешных, сливаюсь с тобою
Солнечным, греющим землю, лучом,
Ветром и сенью небес голубою.

К новому году снежком наконец
Землю украсил мороз.
Пухом одетый, как в белый венец,
Холмик твой будто возрос.

Полдень короткий, молочно-седой,
Но и от снега светло.
Небо, разъяв золотой бороздой,
Солнце за тучи зашло.

Вдруг засиял, излучаясь, закат
Тысячью поднятых рук.
Кладбище, точно таинственный сад,
Преобразилось вокруг.

Вспыхнув, погасло. Вблизи – никого.
Может, вот так и в раю.
Я постоял у креста твоего,
Надпись читая твою.

Было на сердце легко у меня
И почему-то тепло.
Не было больше лучей и огня,
Сумрак раскинул крыло.

Ветер по веткам бежал, на ходу
Снежный наряд теребя.
Милая, здесь я тебя не найду,
Там нагляжусь на тебя!

Мы все уйдем, кто раньше, кто поздней,
Но избранные будут жить в твореньях,
Незримые, но вечно молодые,
Как Лермонтов, как Пушкин, как Толстой.

Душа бессмертна в музыке, в стихах,
И в живописи, и в прекрасных зданьях,
В скульптуре и в поступках благородных,
И в тех делах, что мы зовем Добром.