Демьян Бедный - Том 4. Стихотворения 1930-1940

Мужик из века в век пыхтел-кряхтел над сошкой,
А дармоедов – каждый с ложкой –
За ним тянулось – целый фронт:
«Ты – наш кормилец!»
«Ты – наш поилец!»
«Ты – раб наш вечный, Ферапонт!»

Сам Ферапонт голодный,
Холодный,
Порою темною, ночной,
Измученный дневной работой и заботой,
Усталый и больной,
Страдая костяной
Ломотой,
Окутан темнотой, лежал в своей избе,
В своей безрадостной темнице,
И в темноте мечтал о солнечной судьбе,
О сказочной жар-птице :
«Хотя бы перышко мне от нее достать,
Чтоб у меня в избе оно могло блистать!»

А нынче – погляди на этой вот странице! –
Колхозник скажет ли: «Я в темноте живу»?
В колхозной электросветлице
Крестьянская мечта о сказочной жар-птице
Осуществилась наяву!
Дыряво-лапотный крестьянин, бессапожный
И невылазно-бездорожный,
Всю жизнь он маялся, как каторжник острожный,
В своей отрезанной от мира конуре
И, глядя на возок, застрянувший в болоте,
Мечтал о сказочном _ковре,
О самолете_.

Теперь колхозники строчат письмо в Москву:
«Когда ж обещанный нам самолет пришлете?»
Вдруг гул. В небесную все смотрят синеву.
Аэропланов там – собьешься прямо в счете.
Крестьянская мечта о чудо-самолете
Осуществилась наяву!

Голодный мужичок с голодною женой
Век проводили свой в голодной перебранке,
И утешалися они мечтой одной,
Мечтой о скатерти – волшебной самобранке
Ей прикажи, и все – еда любая – есть.
Хоть в сказке досыта поесть!

Колхозник говорит: «Не лодырем слыву!
Зато живу теперь уж не в былом хлеву,
И ем зато теперь не отруби в лоханке!»
Крестьянская мечта о дивной самобранке :
Осуществилася в колхозах наяву!

Бранили баре мужика
Площадно,
Пороли баре мужика
Нещадно.
Трещали исстари, века,
У мужика
Бока.
Мужик, житье свое чтоб скрасить горевое,
Мечтал о сказочной дубинке-самобое :
«Всем, всем, кто тянется к мужицким пирогам,
Царям, помещикам, несытым всем врагам,
Утробы чьи страда крестьянская кормила,
Она б хребты переломила!»
А нынче – дальний враг и здешний,
Вредитель внутренний и поджигатель внешний,
Пришипившийся пан, фашистский ли Мамай –
     Остерегись! Нас не замай!
Не зря мы празднуем рабочий « Перво-май »,
Наш общетрудовой всемирный праздник вешний!

Покорно мы ль согнем перед врагом главу?
Притронься не к руке нам враг, а к рукаву,
Так приключится с ним такое!..
На нападение ответим мы любое,
Любую выжжем мы зловредную траву!
     Мечта о сказочной дубинке-самобое ,
Вот – воплощенная – пред нами наяву!

Пышный зал – картина в рамке.
Шпоры звонко звяк да звяк.
С толстой Бертой в старом замке
Князь танцует краковяк.

– М о я краля! – О мейн Януш,
Ире зеле… [5]– Ваша вся!
– Варлихь? [6]– Езус! Ведь не спьяну ж
Вам в любви я поклялся.

– О мейн фирст! Мейн тапфер риттер! [7]
Не коснется, Радзивилл,
Большевистишес гевиттер [8]
Ваших замков, ваших вилл!

– Вы устали? – Нет. – Пше праше,
Еще, фрейлен, еден тур!
Нима в свете выше, краше
Наших родственных культур.

– На востоке вир цузаммен… [9]
– Скоро ль? – Шнель! [10]– Когда б скорей!
– Клятва? – Клятва! – Амен? – Амен!
– Дритта, дрит-та! – Эйнс, цвей, дрей!

– Мы покажем красной хамке:
Нет таких, как мы, вояк! –
…С толстой Бертой в старом замке
Князь танцует краковяк.

Вьется князь вокруг соседки,
Ей отдавши сердце в плен,
Радзивилловские предки
Смотрят сумрачно со стен,

Словно им подать охота
Знак потомку своему,
Словно ведомо им что-то,
Что не ведомо ему,

Что нависло над вельможей
И о чем – и у ворот,
И вкруг замка, и в прихожей –
Шепчет сумрачный народ.

Над губами ладонь или платок.
Обывательский шепоток
О большевистской морали
(Тема приобрела остроту):
«За что человека покарали?
За доброту!»

Доброта! Распрекрасное слово,
Но приглядимся к нему.
Скажем, я прослыл за человека презлого
А почему?
Будь я урчащим
Лириком,
А не рычащим
Сатириком,
Разводи в стихах турусы на колесах
О тихих заводях и плесах,
О ловле по утрам пескарей,
О соловье иль кукушке в роще,
Не было б меня добрей
И – проще.