Константин Бальмонт - Том 2. Стихотворения

Солнечный подсолнечник, у тына вырос ты.
Солнечные издали нам видны всем цветы.
На полях мы полем здесь наш красивый лен.
К голубому льну идет золотистый сон.

С Неба оба нам даны на земных полях.
Ярки в цвете, темны вы в сочных семенах.
Утренний подсолнечник, ты – солнце на земле.
Синий лен, ты – лунный лик, ты свет луны во мгле.

От сосны до сосны паутинки зажглись,
  Протянулись, блеснули, качаются.
Вот потянутся вверх, вот уж зыблются вниз,
  И осенним лучом расцвечаются.

Как ни нежен, дитя, детский твой поцелуй,
  Он порвал бы их тонким касанием.
Луч осенний, свети, и блести, заколдуй
  Две души паутинным сиянием.

Он спросил меня – Ты веришь? –
Нерешительное слово!
Этим звуком не измеришь
То, в чем есть моя основа.

Да не выражу я бледно,
То, что ярко ощущаю –
О, с бездонностью, победно,
Ослепительно – я знаю!

Бессмертники, вне жизни, я мальчик был совсем,
Когда я вас увидел, и был пред вами нем.
Но чувствовал я то же тогда, что и теперь: –
Вы тонкий знак оттуда, куда ведет нас дверь.

Тяжелая, с замками, вся расписная дверь,
С одним лишь словом в скрипе, когда отворишь: –
Верь. – Бессмертники, я знаю. Чего нам медлить тут?
Мы жили здесь. Довольно. Нас в новый мир зовут.

Щебетанье воробьев,
  Тонкий свист синиц.
За громадой облаков
  Больше нет зарниц.

Громы умерли на дне
  Голубых небес.
Весь в пурпуровом огне
  Золотистый лес.

Ветер быстрый пробежал,
  Колыхнул парчу.
Цвет рябины алым стал,
  Песнь поет лучу.

В грезе красочной я длю
  Звонкую струну.
Осень, я тебя люблю,
  Так же, как Весну.

Радость может ждать на каждом повороте.
Не грусти. Не надо. Посмотри в окно.
Осень, в желтых листьях, в нежной позолоте,
Медленно колдует. Что нам суждено?

Разве мы узнаем? Разве разгадаем?
Будем ждать, что чары улыбнутся нам.
Пляска мертвых листьев завершится Маем.
Лютики засветят снова по лугам.

Даже и сегодня… Ум предав заботе,
Шел я, хмурый, скучный, по лесной глуши,
Вдруг, на самой тропке-, да, на повороте,
Красный цвет мелькнул мне в ласковой тиши.

Спелая рябина прямо предо мною,
Алая калина тут же рядом с ней.
Мы нарвем ветвей их на зиму с тобою,
Пред окном повесим комнатки твоей.

Прилетит снегирь, смешной и неуклюжий,
Раза два чирикнет, клюнет, да и прочь.
И метель завоет, все затянет стужей,
Но зимой, пред лампой, так уютна ночь.

И пока на всполье будут свиты вьюги,
Сон тебя овеет грезой голубой.
«Милый, что я вижу! Лютики на луге!
Хороводы травок! Ах, и я с тобой!»

Поспевает брусника,
Стали дни холоднее.
И от птичьего крика
В сердце только грустнее.

Стаи птиц улетают,
Прочь, за синее Море.
Все деревья блистают
В разноцветном уборе.

Солнце реже смеется,
Нет в цветах благовонья.
Скоро Осень проснется,
И заплачет спросонья.

Пахнет грибами, листом перепрелым,
Пахнет и чем-то другим,
Точно горелым.
В синей дали наползающий медленный дым.
Дым и ползет, и как будто бы ждет он чего-то,
Будто бы он говорит:
Вот я, идите же.
      Это горит
Торфяное болото.

Журавли потянули.
Улетают на Юг.
Лес – в немолкнущем гуле.
Ветры сильно дохнули.
Затуманился луг.
Утром изморозь млеет,
На траве, на окне.
Кто-то веет и реет,
Хочет власти – не смеет,
Но отсрочка лишь в дне.

Моросит Как бы росинки
Возникают на руках, –
Эти чудо-бисеринки,
Этот нежный, влажный прах.
Эти бусинки свиданья
Чуть блеснут, и вот их нет.
Лишь на крае одеянья –
На минутку – светлый след.

Лес совсем уж стал сквозистый,
  Редки в нем листы.
Скоро будет снег пушистый
  Падать с высоты.
Опушит нам окна наши,
  В детской и везде.
Загорятся звезды краше,
  Лед прильнет к воде.
На коньках начнем кататься
  Мы на звонком льду.
Будет смех наш раздаваться
  В парке на пруду.
А в затишьи комнат – прятки,
  В чет и нечет – счет.
А потом наступят Святки,
  Снова Новый Год.