Глеб Анфилов - Стихотворения

В отдалённом сарае нашла
Кем-то брошенный рваный халат.
Терпеливо к утру родила
Дорогих, непонятных щенят.

Стало радостно, сладко теперь
На лохмотьях за старой доской,
И была приотворена дверь
В молчаливый рассветный покой.

От востока в парче из светил
Уходили ночные цари.
Кто-то справа на небе чертил
Бледно-жёлтые знаки зари.

Тинос двенадцати лет умерла.
Тинос, что дочерью Прота была.

Тело закутали в белый покров.
Были венки из осенних цветов.

Эхо грустило в рассветных лесах.
Спали триэры [1] Триера — в Древней Греции гребное судно с тремя рядами вёсел. на тёмных волнах,

Кроткая Эос родилась вдали.
С плачем мы девочку Тинос несли.

В море сошла голубая звезда.
В горной стране пробудились стада.

Гелиос пылкий с путей высоты
Жёг на венках полевые цветы.

Сжёг голубые цветы.

Я уйду от вас без слов,
Чтоб никто не зарыдал.
Я оставлю этот кров,
Чтоб никто не увидал.

Двери молча распахнёт
Камергер мой вечный — ум.
Ослабеет давний гнёт.
Отойдёт старинный шум.

Вновь задвинется засов
И приложится печать.
Кто-то выйдет из часов
Одиноко помолчать.

Кто-то кроткий, как звезда,
Тронет вечные весы,
И на многие года
Остановятся часы.

Где друзья и где враги?
Что сегодня, что вчера?
Потеряются шаги
В чёрной мягкости ковра.

И никто не подойдёт
И не взглянет вглубь портьер,
Потому что страшен вход,
Осторожен камергер.

Блаженны мы — нищие — ибо мы не станем царями,
Блаженны печальные — ибо мы никем не утешены.
То, что мы ищем — лежит далеко за морями.
То, что мы знаем — тяжёлыми солнцами взвешено.
Мы соль океанов — плывущая в небо ладья.
Вчерашнего утра больные бесцельные пленники.
Мы часто заики и нас презирает семья.
Мы — неврастеники…

Расплескали девки
Огневой кумач,
Парни рубят древки
Из сосновых мачт.

Улица-то длинная,
В сапогах кисель,
Тишина старинная,
В сердце карусель.

Тёмные Акимы
Поднимают флаг,
Ах, весны незримой
Светлый шаг.

Закликаем встречных
В наш крестовый ход —
Стариков предвечных,
Волостной народ.

Дьякон у околицы
Отошёл бочком,
Девки смехом колются,
А груди торчком.

Ходили до вечера
Туда и сюда.
Петь было нечего —
Вот беда.

Замедля будничный бег,
Забудь земной календарь.
В близкий бессмертный брег
Смертным веслом ударь.
Вечности синие серьги
Прими благодарно, как женщина.
Руки, работой истёртые,
Брось в мировое горение.
В самой серенькой церкви
Есть для уставших от Бога
Где-то вблизи от порога
Тонкая трещина
В четвёртое
Измерение.

Перед вечером в старой гостинице
Колыхнется от ветра свеча.
Остановится сердце и кинется
Дорогую у двери встречать.

И войдёшь ты заветная, влажная —
Вся, как гроздь молодого вина.
На тебя сквозь замочные скважины
Заглядится моя тишина.

Тихо скажешь мне: «Мальчик неистовый,
Это я у порога стою.
Ты, как книгу, меня перелистывай,
Как любимую книгу свою.

Ты позвал меня в звонкие Китежи,
Ты писал: возвращайся, спеши.
Я пришла — всё, что вздумаешь, вытеши
Из моей белоствольной души.

О тебе тосковала под кружевом
Никому не открытая грудь.
Пожелай, мой высокий, мой суженый,
У моих родников отдохнуть».

И влюблённый и гордый раздвину я
На заре занавески окна —
Пусть приходят на таинство львиное
К нам в свидетели даль и луна.