Дмитрий Дашков - Поэты 1820–1830-х годов. Том 1

Я говорил судьбе жестокой:
«Зачем ты губишь милый цвет?
Зачем лилее одинокой
Опоры, тени в мире нет?»
Судьба молчит, вещать не смея,
Судьба ответа не дает,
А цвет прекрасный, а лилея
Бледнеет, вянет и падет!

«Когда всё пирует и блещет вокруг,
Зачем ты так мрачен, пустынный наш друг?
Что вспомнил, надумал? что душу грызет?
Пей с нами: печали вино унесет!»

«Вино не уносит властительных дум:
Их крылья тяжелы, собор их угрюм!
Весельем дышать, о друзья! вам легко —
Веселье ж мое далеко, далеко.

За призраком милым я сердцем ношусь,
Я страстью сгораю, разлукой томлюсь,
И в грусти безумной мне счастье одно:
Всё верить тому, чего нет уж давно!

Играйте и пойте, пируйте, друзья:
По-своему счастлив, хоть сумрачен я!
Когда ж с упованьем расстанусь моим,
Скажите: дух смерти витает над ним!»

Я взлелеян югом, югом,
Ясным небом избалован;
К югу, югу верной думой,
Словно цепью, я прикован.

Посмотри: там волны моря
Бьются, плещут, голубые,
Все осыпанные блеском,
Как надежды молодые!

Посмотри: там пирамида —
Тополь в виноградных лозах;
Вкруг фонтана вьются розы,
И балкон алеет в розах!

Посмотри: там черны очи,
Черны очи с долгим взором,
С огнедышащей любовью,
С огнедышащим укором!

Там гармония, сиянье,
Благовонье, наслажденье;
Север гордый! север гордый!
Что ж ты дашь мне в утешенье?

У подножия Балкана,
На победных берегах,
Имя милое России
Часто на моих устах.

Часто, вырвавшись из града,
Всадник странный и немой,
Я в раздумьи еду, еду
Долго всё на север мой.

Часто, родина святая.
За тебя молюсь во сне;
Даже в образах чужбины
Верный лик твой светит мне.

Слышу ль моря плеск и грохот —
Я сочувственно горжусь,
Мысля: так гремит и плещет
Вновь прославленная Русь!

Вижу ль минарет, всходящий,
Белый, стройный, в облака,—
Я взываю: наша слава
Так бела и высока!

И, объятый гордой думой,
Я не помню сердца ран:
Имя милое России
Мне от скорби талисман.

Со дня создания подъят над смертным родом
Незримый, вечный меч Судьбы:
Его не избежишь обдуманным уходом,
Его не искусят чистейших уст мольбы!
Он слепо падает, вращаем в длани твердой,
На слабый цвет, на идол гордый,
Разит без выбора земных племен толпы!

А человек — игра живая
Коварных снов, надежд, сует, —
В мечтах торжественных до неба досягая,
Не помнит грозных, близких бед.
Как бурный вихрь они нагрянут,
Его блаженство разметут,
И никогда потом отрады не заглянут
В его развенчанный приют!

Былых страстей, былых желаний
Пересмотрел я старину;
Всю цепь моих воспоминаний
Я подобрал звено к звену.

Какою яркою печатью
Сверкает каждое звено!
Но чувства тихой благодатью
Меня проникло лишь одно.

Ах! то звено поры прекрасной,
Поры надежд и чистоты,
Поры задумчивости ясной
И целомудренной мечты.

И я из цепи разноцветной
Исторгнул милое звено,
Чтоб в грустный час, как луч заветный,
Оно светилось мне одно.

Ни дум благих, ни звуков нежных
Не хочет раздраженный мир;
Он алчет битв и бурь мятежных;
Он рвется на кровавый пир.

За тучей тучу Запад гонит;
Дух тьмы свой злобный суд изрек;
Земля растерзанная стонет,
Как пред кончиной человек.

Теперь не суетную лиру
Повесь на рамена, певец!
Бери булат, бери секиру,
Будь гражданин и будь боец.

Но прежде с пламенем во взоре,
Как богом избранный Пророк,
Воскликни: «Горе, горе, горе
Тому, кто вызвал гневный рок!»

— Морозная ночь! полнолунная ночь!
Блеск неба и снега вокруг! —
«Певец! простодушных друзей не морочь,
А юг твой, а песни про юг?»
— Мой демон, молчи! вещих струн не порочь:
Мысль сердца, как птица, вольна.
Морозная ночь! полнолунная ночь!
Как весело: снег и луна!