Дмитрий Дашков - Поэты 1820–1830-х годов. Том 1

Воспоминанья прошлых дней
На сих местах в моей душе теснились:
Так — здесь толпы богатырей
С пришельцами за кров родимых бились;
Правдивым мщением кипела русских грудь,
Свободу жизни ограждая, —
И часто Волхова багро́вел светлый путь,
Враждебных трупы увлекая.
Быть может, богатырь на камне сем острил
Свой меч, притупленный щитами;
Иль, обессиленный, склонясь над ним, просил
Он у небес победы над врагами.
Теперь всё смолкло здесь! Лишь в бурю вран кричит,
Гнездяся в башне позабытой;
На ржавых вереях дверь дряхлая скрыпит,
И свищет ветр в стене разбитой.
Иль время иногда рушительной рукой
С вершины камни обрывает,—
И Волхов с шумом поглощает
Потомков древности святой.
Так старец, ослабев от бед,
Теряет ветхие седины,
И алчной вечности пучины
Уносят их минутный след!..

О Волхов! берегов твоих
Не оглашает днесь ни голос грозной битвы,
Ни тяжкий стон последния молитвы,
Ни вопли дев с полей родных.
К тебе певец идет с довольною душой:
Он любит с башни зреть, задумчивости полный,
Как ты волнуешься сребристою струей,
Колебля рыбарей разбросанные челны;
И перед ним цветущее село
Склоняется над тихими водами,
Любуяся в их светлое стекло;
Здесь берег обнялся зелеными лугами,
Там он стеной песчаною обвис,
И ели древние над ним шатром сплелись!

Мне не забыть тех томных впечатлений,
Питавших мысль мою при Волховских струях.
Картинные брега, я помню вас в мечтах,
Как помнят призраки веселых сновидений!..

Сплетайся ветвь осины луговой
С березой, с липою душистой!
Зеленый кров раскинься надо мной!
Повей деревни воздух чистый!

Под сень твою певец душой летит,
О сельское уединенье!
Твой сладкий мир в нем дух животворит
И пробуждает вдохновенье.

Позволь и мне возлечь под твой приют
И оживить свой дар убогий:
Там суеты меня не развлекут,
Там стихнут ложных чувств тревоги.

Там вознесусь душою к небесам,
Расторгнув цепь земных желаний;
Там воскурю сердечный фимиам
Перед владыкой мирозданий.

Откройся же природы сельской лик!
Развейся ткань полей зеленых!
И разносись жнецов веселый клик
На нивах, жатвой озлащенных!

Там листьев шум, душою овладев,
Мечты на юношу навеет;
Там матери пленительный напев
Младенца тихим сном лелеет…

Что сохнешь ты и листья опустил,
Мой виноград, унизанный кистями?
Знать, и тебя на гибель застудил
Холодный ветр, промчавшийся полями.

Друзья твои глядят с немой тоской
На твой приют: уж стены запустели,
Где ты вился́ зеленою лозой,
Где в пурпуре твои плоды созрели.

Жизнь пылкая угаснула в стеблях,
Свернулся лист, безвременно иссохший;
Взойдет заря — и пропадет твой прах,
Как след людской среди пустынь заглохших,

Ах, как и ты, умрет младой певец!
В цепях тоски его душа хладеет,
И недалек безрадостный конец:
Как в зной роса, в нем жизнь уже скудеет.

Катится ль над озером радостный день;
Светлеет ли месяц в потоке,
Прорезав лучами вечернюю тень,
Иль ночь разлилась на востоке,—

Ты всюду сливаешься с мыслью моей,
Ты с ней неразлучна и в мраке ночей.

Шумит ли волна под наклоном берез,
Вставая на берег песчаный;
Шело́хнется ль роща с рассветом небес,
Стрясая ночные туманы, —

Ты всюду сливаешься с мыслью моей,
Ты с ней неразлучна и в мраке ночей.

Белеет ли вихрем встревоженный прах,
Столбом пронесясь над равниной;
Торопится ль путник на темных полях
Завидеть шалаш свой пустынный, —

Ты всюду сливаешься с мыслью моей,
Ты с ней неразлучна и в мраке ночей.

Тоскуя, сидел я на бреге потока.
Позор вавилонян рассвет озарял:
Сатрап, попирая царицу Востока [174] Страна Иерусалимская. ,
Веками сплетенный венец обрывал!
И в рубищах девы бежали толпою,
В слезах озираясь на отческий кров,
Где жили они безмятежной душою,
Где юности светлой вкусили любовь.

Средь пышных развалин бродил я мечтами,
Смотря на извивы свободной струи.
И песней хотели. Мне славить струнами
Победы сатрапа и узы священной земли?
Нет! лучше иссохни под цепью десная
И пылкое сердце в неволе истлей,
Чем арфу порочить, душе изменяя,
И песнию слух твой лелеять, злодей!