Михаил Яснов - Пылая страстью к Даме. Любовная лирика французских поэтов

В одежде из цветов тут в заревую пору
Предстала Нимфа та, что вижу в нежных снах,
Окраскою ланит, сиянием в очах
Новорожденную являя в мир Аврору.

И зацвела земля ее навстречу взору,
И разлился восторг в певучих голосах,
Огни вечерние потускли в небесах,
Как будто день пришел на смену их убору.

И Феб, уже клонясь к Фетиде лечь на грудь,
Внезапно поспешил свой светоч вновь раздуть
И повернул коней вслед за зарею ясной,

В тот миг и власти волн его б не удержать;
Но видя и вблизи ее такой прекрасной,
Во влагу низойдя, вновь не посмел восстать.

Три долгих дня, три ночи им вослед
Медлительно прошли с тех пор, как свет,
Сиявший мне, смог черной тьмой смениться,
Свет двух очей твоих, моя царица,
Глаза мои пленявший столько лет.

Лью слезы об утрате; силы нет
Изыскивать целенье мук и бед;
Мне каждый миг в терзаньях этих длится
Три долгих дня.

Меня стремит и мысль, и грустный бред
Искать тебя, забыв себя, свой вред;
А если рок сейчас же не смягчится
И не вернется злая чаровница, —
Не выживет в томленьях жизни цвет
Три долгих дня.

В любви к Урании дни жизни завершу я;
Ни время чувств моих уже не охладит,
Ни одиночество; любовь меня пьянит.
Я волю променял на сладость поцелуя.

Пускай она строга! Печаль мою врачуя,
Сиянием красы мой взор она слепит,
И муки вольные душа благословит,
И на жестокости ее не возропщу я;

Но в излияниях подчас мой трезвый ум
Нашептывает мне рои мятежных дум.
Когда ж оковы рву с решимостью железной,

Вновь разум шевелит потухшую любовь,
Твердя: «Достойней нет Урании любезной!»,
И он сильней, чем страсть, любить заставит вновь.

Маркиза, я смешон пред Вами —
Старик в морщинах, в седине;
Но согласитесь, что с летами
Вы станете подобны мне.

Страшны времен метаморфозы,
Увянет все, что расцвело, —
Поблекнут так же Ваши розы,
Как сморщилось мое чело.

Наш день уходит без возврата
Путем всеобщим бытия;
Таким, как Вы, я был когда-то,
Вы станете такой, как я.

Но уберег от разрушенья
Я некий дар – он не пройдет,
Мне с ним не страшно лет теченье,
Его и время не берет!

Да, Ваши чары несравненны, —
Но те, что мало ценит свет,
Одни пребудут неизменны,
Переживут и Ваш расцвет.

Они спасут, быть может, славу
Меня очаровавших глаз,
И через сотни лет по праву
Заставят говорить о Вас;

Среди грядущих поколений,
Где я признанье обрету,
Лишь из моих стихотворений
Узнают Вашу красоту.

И пусть морщины некрасивы,
Маркиза юная моя,
Но старцу угождать должны Вы —
Когда он сотворен, как я.

Мне хочется, чтоб, сон ваш прерывая,
Мой вздох и вас заставил воспылать…
Вы слишком долго спите, дорогая,
Ведь не любить – не то же ли, что спать?

Не бойтесь ничего: не так уж плохи
Дела любви, и невелик недуг,
Когда, любя, мы в каждом сердца вздохе
Находим средство от сердечных мук.

Любовь – недуг, когда ее скрывают:
Признайтесь мне – и станет жизнь легка.
Не надо тайн: любовь их отвергает.
Но вы боитесь этого божка!

Где легче бремя вы найдете сами?
Ужель такое иго можно клясть?
Иль вы, владея столькими сердцами,
Самой любви признать не в силах власть?

Молю вас, Амаранта, уступите —
С любовью спорить никому не след!
Любите же, покуда вы в зените:
Года бегут, годам возврата нет.

С пастушкою поспорил Альсидон,
Что пес его найдет куда быстрее,
Чем пес ее, зарытую в пырее
Свирель, – и выиграл три поцелуя он.
Пастушка бросилась бежать, чтоб не платить,
Но резвость девичья и прыть
Бессильны против чар любви – так отрок милый
Поставил на своем; и вот итог игры:
Был первый поцелуй похищен силой,
Но два других он принял, как дары.