Михаил Яснов - Пылая страстью к Даме. Любовная лирика французских поэтов

Эрот, любезный всем, и всех вокруг палящий
Безжалостным огнем,
Дай передышку мне в тоске, меня щемящей
И по ночам, и днем!
Утешь и помоги: пускай в Алькандре милом
Родится нежность с пылом,
Ты в грудь ему вложи весь блеск того огня,
Тот бурный мой восторг, ту жгучую истому,
Которую уже вложил в меня.

Ты мне велишь пылать душою:
Отдай же мне минувши дни,
И мой рассвет соедини
С моей вечернею зарею!

Мой век невидимо проходит,
Из круга смехов и харит
Уж время скрыться мне велит
И за руку меня выводит.

Пред ним смириться должно нам.
Кто применяться не умеет
Своим пременчивым годам,
Тот горесть их одну имеет.

Счастливцам резвым, молодым
Оставим страсти заблужденья;
Живем мы в мире два мгновенья —
Одно рассудку отдадим.
Ужель навек вы убежали,
Любовь, мечтанья первых дней —
Вы, услаждавшие печали
Минутной младости моей?

Нам должно дважды умирать:
Проститься с сладостным мечтаньем —
Вот смерть ужасная страданьем!
Что значит после не дышать?

На сумрачном моем закате,
Среди вечерней темноты,
Так сожалел я об утрате
Обманов сладостной мечты.

Тогда на голос мой унылый
Мне дружба руку подала,
Она любви подобна милой
В одной лишь нежности была.

Я ей принес увядши розы
Веселых юношества дней
И вслед пошел, но лил я слезы,
Что мог идти вослед лишь ей!

Недавно, обольщен прелестным сновиденьем,
В венце сияющем, царем я зрел себя;
Мечталось, я любил тебя —
И сердце билось наслажденьем.
Я страсть у ног твоих в восторгах изъяснял.
Мечты! ах! отчего вы счастья не продлили?
Но боги не всего теперь меня лишили:
Я только – царство потерял.

– Где ваш игрушечный лесок,
Густой лесок, Аминта?
Он покрывает, как листок,
Тропинки лабиринта.
Цветут в нем летом и зимой
Цветы, не сыщешь краше,
Позвольте – хоть одной слезой
Омою счастье ваше!

– Ах, сударь, но от слез таких
Испортятся тропинки,
Приберегите для других
Обильные слезинки;
Они покроют в пять минут
Лужок и дно оврага —
Цветы мои уже цветут,
И не нужна им влага.

– Не опасайтесь! Я могу
Напомнить о примере —
Как было дело на лугу
На острове Цитере:
Любовник, умеряя прыть
И уговорам внемля,
Всегда умел траву полить,
Не увлажняя землю.

– Ах, сударь, можно и рискнуть,
Амуру потакая,
Но, отправляясь в этот путь,
Как поступить – не знаю:
Ведь, усмиряя вашу прыть,
Как нам решить на деле,
Чтоб и цветы не погубить,
И чтоб достигнуть цели?..

Ты помнишь, Филис, те года,
Когда, проехаться затеяв,
Ты кротко ездила всегда
В плохой коляске без лакеев?
Румян не знала и белил,
Была сыта одной похлебкой,
И так дышала страстью знобкой,
Что твой любовник счастлив был,
Увы, обманутый и робкий!
Да, вместо денег и прикрас
Тебе был послан в добрый час
Тот свет, который дарит юность,
Где нежность с легкостью сомкнулась,
Тот возраст, где всего ценней
Цвет глаз и белизна грудей,
Где плутовство иным щедротам
Предпочитают без затей,
А все же (поклянусь Эротом!)
Тебе служил я жизнью всей.

Мадам, сегодня жизнь иная
Вас окружает, занимая.
Вы при почете и деньгах,
Седой швейцар стоит в дверях,
Пуская пыль в глаза идущим,
Ах, Филис, это круг времен,
Благоволящий всемогущим, —
Но тех, кто беден и влюблен,
К вам на порог не пустит он.
Здесь и детей найдешь едва ли,
В таком изысканном раю, —
А помнишь, как они играли,
Забравшись в хижину твою?

Мадам, среди благоуханных
Ковров, рожденных в дальних странах
И сотканных в Савоннери,
У вас, куда ни посмотри,
Повсюду серебро по стенам,
Произведенное Жерменом,
И вслед китайским мастерам
Резьба Мартена тут и там;
Здесь грация японских ваз
В экстаз пришедших повергает;
Здесь весь подлунный мир у вас
В ушах алмазами сверкает;
Здесь пышность, спесь и щегольство
Царят и празднуют, ликуя, —
Но что здесь стоит одного,
Того – ты помнишь? – поцелуя.