Андрей Дементьев: Я продолжаю влюбляться в тебя…

У нас в России любят спорить,
Надеясь что-то изменить.
Как будто редкий извлекают корень
Из уравненья – «Быть или не быть…»

Меня вконец те споры утомили:
То против власти,
То за ту же власть…
Рождает спор порой гипертонию,
А Истина пока не родилась.

Но люди спорят…
Я боюсь, что сглазят
Все доброе, что мы в себе храним.
И как сказал когда-то мудрый классик —
Мир вопреки всему неповторим.

И потому душа моя нечасто
Спускается в словесный бурелом…
Ведь для меня бесспорно только счастье,
Что я нашел в согласии твоем.

Жизнь моя – то долги, то потери…
Сколько я задолжал доброты
Тем, кто в дружбе мне искренне верил,
Наводил между нами мосты.

Задолжал я сыновнюю нежность…
Землякам на тверском берегу.
Пусть услышат мою безутешность
Все, пред кем я остался в долгу.

Я остался в долгу перед мамой,
Ожидавшей меня из разлук…
Наши встречи – как телеграммы,
Суета очертила свой круг.

Жизнь моя – то долги, то потери.
Близкий друг оборвал торжество.
И оплакал неистовый Терек
Гениальные строки его.

И душа моя прошлому вторит.
А иного познать не дано.
Все вобрал я – и радость, и горе.
Столько горя, а сердце одно.

Жизнь моя – то долги, то потери.
Грустно мне, что за эти года
Не сумел подарить тебе терем
Там, где весело бьется вода.

Где влюбился я в Волгу навеки
И откуда мой начался род.
Где стихи, словно добрые вехи,
Помечали дорогу в восход.

Возвращаю долги понемногу.
От грядущих потерь не таюсь.
И беру с собой снова в дорогу
И надежду, и радость, и грусть.

Вернулся как-то в отчие края
Мой старый друг,
Слинявший за границу.
Судьба его,
Карьера и семья
Здесь начались…
Чтобы вдали продлиться.

В России получил он
Свой диплом.
И опытом запасся поневоле.
Но стал не мил
Провинциальный дом.
Как видно, захотелось
Лучшей доли.

И ничего зазорного в том нет.
Когда бы не презрение
К былому…
Как будто, кроме пережитых бед,
Уже и вспомнить нечего…

Но к слову,
Хочу сказать,
Что отчая земля
Его за вероломство не простила.
За то, что вдалеке ее хуля,
Он позабыл,
Чья в нем таилась сила.
Но он понять ее уже не мог.
Хотя его о том и не просили…
И жизнь былая, как условный срок,
Который он отсиживал в России.

Всю жизнь я вкалывал, как мог.
И от работы изнемог.
Она мне душу извела:
С утра до вечера – дела.

Хотя, признаться, я был горд,
Установить годам рекорд
И утвердить величье книг,
Завоевав Олимп для них.

Я в эти книги жизнь вложил.
Как счастьем – ими дорожил.
Порою брань касалась их,
Случалось – били мне в под дых.

Но, слава Богу, все прошло —
Смирилась зависть, стихло зло.
Средь суеты и средь интриг
Я свято верю в царство книг.

Гроза над морем отгремела.
И солнце растопило тьму.
Куда исчез твой парус белый?
Опасно в море одному.

А с этой отмели песчаной
Лишь даль прохладная видна.
И тихой музыкой прощальной
Звучит над отмелью волна.

Я поплыву искать твой парус
На этом стареньком челне…

И если я с волной не справлюсь,
Не думай плохо обо мне.

Я валяюсь на диване
Не в раздумье, не в тоске.
Как сказал писатель Вайнер —
«Уподобился доске…»

Но доска другого рода.
Я скорее – старый пень.
Предала меня Природа,
Если даже думать лень.

Я не знаю, что со мною.
Сам себя я не пойму.
И величие земное
Мне отныне ни к чему.

Бросил рукопись я в кресло.
И угас во мне к ней пыл.
Стало все неинтересно…
Даже то, что я любил.

Ты вошла, взглянула нежно.
Ничего мне не сказав…
Я с дивана встал поспешно,
Вдруг поняв, что был неправ.

В осенний, темный, непогожий день
Я возле дома посадил сирень.