Андрей Дементьев: Я продолжаю влюбляться в тебя…

Я останусь навсегда двадцатилетним.
Потому что ты всегда со мной.
Ну, а счастье не дается в среднем.
Только все —
На весь наш путь земной.

Сколько же вокруг нас…! [3]
Как в рулетке ставок.
Не хочу приспособляться,
Воевать не стану.

С кем сражаться-то? С ворами?
С их придворным званием?
Я и так опасно ранен
Разочарованием.

Жизнь пошла не по законам.
Провались все пропадом.
Припаду к святым иконам.
Помолюсь им шепотом.

Все, что нам с тобою надо, —
Во Всевышней власти:
Чтоб от взгляда и до взгляда
Умещалось счастье.

Вижу я лицо твое,
Даже если ты не рядом.
Вот ты вешаешь белье,
Вот ты в зеркале нарядном.

Тихо в доме, как во сне.
Но какие-то флюиды
От тебя идут ко мне
Через радость и обиды.

Мы их чувствуем с тобой,
Осязаем их как будто,
Чтоб ушла из сердца боль,
Как уходит ночь из утра.

Эта боль в тебе жила.
И мое терзает тело.
Слишком много в мире зла,
Чтобы сердце не болело.

Красота ли нас спасет
Иль слеза омоет души?
Сами мы себе ОСВОД
В этом море равнодушья.

С высоты своих лет
Опускаюсь в былое,
Где не стар я, не сед.
И лицо молодое.

Впрочем, мысль не о том.
Просто память вернулась
В мой родительский дом,
В опоздавшую юность.

Где мы жили в войну…
Помню, как было страшно!
Где пришлось пацану
Заменять в доме старших.

Где мечтал я о том,
При годах своих малых, —
Поменять отчий дом
И сиденье в подвалах
На окопы иль танк
И на силу – бессилье,
Чтобы видел наш враг,
Как мы любим Россию…

С высоты своих лет
Я в былое спускаюсь…
Только там меня нет.
Я – в полете,
Как аист.

На Святой земле мы ближе к Богу.
И куда б ни отлучался я,
Вновь в Израиль зовет меня дорога,
Где всегда светла душа моя.

Для меня Земля та – и судьба, и чудо…
И любимый мой Иерусалим
Я вовеки сердцем не забуду,
Даже если и в разлуке с ним.

Снова в синем небе зори тают.
Дарит море нам шумы свои.
Как прекрасна ты, земля Святая —
Край надежды, веры и любви.

Я возвращаюсь улицей детства
В город по имени Тверь.
И вершится в душе моей действо,
Чтоб в былое открылась дверь.

– Здравствуй, мама! Как ты красива —
Ни морщинок, ни седины.
И глядит на меня Россия
Фотографией со стены.

Это я подарил когда-то
Свой наивный тверской пейзаж.
Мать торопится виновато
Стол украсить на праздник наш.

Батя режет тугое сало.
Белое, как за окном мороз.
– Баба Сима тебе прислала,
Чтоб здоровым и сильным рос.

На столе довоенный чайник
И крахмальная белизна…

Как мне горестно и печально
Сознавать нереальность сна.

Майским утром синим,
Одолев черед,
Бабушка Аксинья
Села в самолет.

И вздохнув глубоко,
До слезы из глаз,
На небо до срока
Тихо вознеслась.

И накрывшись пледом,
Стареньким на вид,
Над российским летом
Бабушка летит.

В круглое окошко
Смотрит свысока.
А у ног лукошко,
Кринка молока.

А в лукошке творог,
Блинчики да мед.
Внуку в дальний город
Снедь она везет.

Не терпелось очень
Ей пуститься в путь.
Чтобы хоть разочек
На него взглянуть.

Внук по крови русский,
Сын чужой страны…
По причине грустной,
По вине войны.

…Мы сошли по трапу,
В чью-то благодать.
Все боялась бабка
Внука не узнать.

И стоял поодаль
Юный господин.
Из России родом,
С чуждых палестин.

И узнав старушку,
Бросился к ней внук.
Выпало лукошко.
У нее из рук.

Все мы были рядом.
Он кричал: «Баба́!»

И светлела взглядом
Шумная толпа.

Возле красного светофора,
Где скопилось много машин,
Девочка нам подносит проворно
Подснежники… А мы спешим.