Исикава Такубоку - Лирика

На песчаном белом берегу

Островка

В Восточном океане

Я, не отирая влажных глаз,

С маленьким играю крабом.

О, как печален ты,

Безжизненный песок!

Едва сожму тебя в руке,

Шурша чуть слышно,

Сыплешься меж пальцев.

Там, где упала слеза,

Влажное

Зерно из песчинок.

Какой тяжелой ты стала,

Слеза!

Могу ли забыть

Того, кто, не смахивая слезы,

Бегущей по щеке,

Показал мне,

Как быстро сыплется горсть песка.

К песчаным холмам

Прибит волною сломанный ствол,

А я, оглядевшись вокруг,-

О самом тайном

Пытаюсь хотя бы ему рассказать.

Перед огромным морем

Я один.

Уже который день,

Как только к горлу подступают слезы,

Из дома ухожу.

На песчаном холме

Я долго лежал

Ничком,

Вспоминая далекую боль

Первой моей любви.

Сто раз

На прибрежном песке

Знак «Великое» я написал

И, мысль о смерти отбросив прочь,

Снова пошел домой.

С досадой

Мать окликнула меня,

Тогда лишь, наконец, заметил:

По чашке палочками

Я стучу, стучу…

Под вечер без огня сидел я

И вдруг гляжу:

Выходят из стены

Отец и мать,

На палки опираясь.

Я в шутку

Мать на плечи посадил,

По так была она легка,

Что я не мог без слез

И трех шагов пройти!

Без цели

Я из дома выхожу,

Без цели

Возвращаюсь.

Друзья смеются надо мной.

Словно где-то

Тонко плачет

Цикада…

Так грустно

У меня на душе.

Я зеркало взял,

Стал строить

Гримасы на сто ладов

Какие только умел…

Когда устал я от слез.

Слезы, слезы –

Великое чудо!

Слезами омытое

Сердце

Снова смеяться готово.

«И лишь из-за этого

Умереть?»

«И лишь ради этого

Жить?»

Оставь, оставь бесполезный спор.

Чтобы стало на сердце легко!

Такой бы найти

Радостный труд!

«Завершу его

И тогда умру», – я подумал…

Ночное веселье

В парке Аеакуса,

Вмешался в толпу.

Покинул толпу

С опечаленным сердцем.

Когда, как редкий гость,

Приходит в сердце

Тишина,

Легко мне слушать

Даже бой часов.

Я взошел на вершину горы.

Невольно

От радости

Шапкой взмахнул.

Снова спустился вниз.

А где-то спорят люди:

Кто вытащит

Счастливый жребий?

И мне бы с ними

Потягаться.

Хотел бы в гневе

Вдребезги вазу разбить!

Разбить бы сразу –

Девяносто девять –

И умереть.

В трамвае

Встречается мне каждый раз

Какой-то коротышка,

Впивается хитрющими глазами.

Я начал опасаться этих встреч.

Перед лавкой зеркал

Я вдруг удивился…

Так вот я какой!

Обтрепанный,

Бледный.

Я в дом пустой

Вошел

И покурил немного,

Мне захотелось

Одному побыть.

Не знаю отчего,

Я так мечтал

На поезде поехать.

Вот – с поезда сошел,

И некуда идти.

Зарыться

В мягкий ворох снега

Пылающим лицом…

Такой любовью

Я хочу любить!

Руки скрестив на груди,

Часто думаю я теперь:

«Где он, враг-великан?

Пусть выйдет,

Попляшет передо мной!»

Зевнуть бы,

Не думая ни о чем,

Как будто бы пробудился

От долгого,

От столетнего сна.

Белые руки,

Большие руки…

Все говорят про него:

«Какой он необычайный!»

И вот – я встретился с ним.

С легкой душою

Хотел я его похвалить,

Но в сердце самолюбивом

Глубоко таилась

Печаль.

Льется дождь –

И в доме моем

У всех

Такие туманные лица…

Хоть бы дождь скорей перестал!

Я похвалой польщен?

Нет, гнев меня берет.

Как грустно

Знать себя

Уж слишком хорошо!

Прошла веселая пора,

Когда любил я

Вдруг постучать

В чужую дверь,

Чтоб выбежали мне навстречу.

Вчера держался я на людях,

Как избранный

Властитель дум,

Но после на душе –

Такая горечь!

Непригодный к делу

Поэт-фантазер,

Вот что думает он про меня.

И у него-то, как раз у него

Мне пришлось попросить взаймы.

«То хорошо

И это хорошо!» –

Иные люди говорят.

Завидна мне

Такая легкость духа.

Как весело слушать

Могучий гул

Динамо-машины.

О, если б и мне

Так с людьми говорить!

Когда приходится служить

Капризным,

Наглым самодурам,

Как страшен

Кажется весь мир!

Есть радостная,

Легкая усталость,

Когда, дыханья не переводя,

Закончишь

Трудную работу.

Застыли палочки в руке,

И вдруг подумал я с испугом:

«О, неужели наконец