Александр Кердан - Избранное

Простил. Забыл. Ведь главная победа —
В себе скорей обиду потушить…

Не могут люди рядом мирно жить!
С пещерных лет их ненависть корежит…
Был человечеством и год не прожит
Без войн, без казней, без глухой вражды,
Той, от которой шаг лишь до беды.
Ведь ненависть любой приемлет довод:
Врага вторженье, страшный мор иль голод,
А может быть, любовь к себе самим —
Неповторимым,
лучшим,
не таким?..
Вот тут простор для взрывов и террора,
Для «высшей меры», что без прокурора
Ты сам имеешь право применить
К тому, кого не можешь полюбить.
Кто чтит иных богов, одет иначе…
Тут глаз иной разрез побольше значит,
Чем все призывы разных мудрецов
Жить мирно на земле в конце концов!
В итоге – над планетой – мрак и злоба,
Тлетворные болезни и микробы,
Цунами и пожары всех мастей…

И все ж, любовь любой вражды сильней!
Как радуга над черною равниной,
Собою свяжет вдруг две половины —
Ты, полюбив, врага убьешь в себе!

Здесь рифма просто просится – «в борьбе»,
Но я, однако, применю иную,
Ведь ненависть любовью именуя,
В один их все же не поставлю ряд,
Хоть – тут и там – сердца людей горят.
Но разным светом:
тем, что согревает,
А не тиранит и не убивает,
И тем, что выжигает все дотла…

Коль ненавидишь ты, любовь прошла!
А если это так, то мы – чужие…
Как умирающим анестезия,
Так, в утешенье миф достался нам,
Подобно шутке с желчью пополам…

Не все спокойно в Датском королевстве…
И ты, как Гамлет, распростившись с детством,
Оставишь в достопамятном краю
Офелию безумную свою,
Чтоб отыскать другую за границей…
Вот-вот и третий миф уже родится.
Он вовсе не о Гамлете.
О том,
Что, если ты Божественным перстом
Любовью лучезарною отмечен,
То миг счастливый для двоих не вечен —
Разлука их, как коршун, сторожит…

Прощальный поцелуй.
Слеза дрожит
И медленно стекает по ланитам
(Как написал поэт наш знаменитый).
Рука взлетает, падает, как плеть…
И кажется, что легче умереть,
Чем со своей избранницей расстаться…
Нет, дальше так не может продолжаться!
Нет сил мгновенье это одолеть —
Ты сам готов, как мальчик, зареветь.
Но тут приказ звучит:
– Отдать швартовы!
И расстояние – палач суровый —
Вас с ней разрубит надвое…
Потом
Пот утирает красным колпаком.

Ах, этот образ, яркий, словно пламя!
Вода иль земли, те, что между вами,
Простое чувство могут погубить —
Помогут вам друг друга позабыть.
Но, если в вас любовь сильней пространства,
Разлука не помеха постоянству.
Напротив – в вас желанье разожжет!
Вот вам и третий миф.
Его исход
Описан был Стендалем и другими,
Кто на стекле морозном милой имя
Вытаивал дыханием своим…
Ей-богу, смысла нет не верить им.
Но я себе позволю усомниться…

Есть русский камергер и есть девица
Испанская…
«Юнона и Авось».
Все в мифе Вознесенского слилось
В один лубок, в котором, суть да дело,
Резанов и Кончита Аргуэлло
Приближены к реальности чуть-чуть
(Она – по пояс, ну, а он – по грудь!).

В сей сказочке (простим ее поэту)
Одной и самой важной правды нету —
Взаимности, без коей чувство – ад…
Резанов был политик, дипломат.
Она была наивной и, быть может,
Влюбленной в первый раз (О, промысл Божий!).
Но, если воскурить им фимиам
Историей дается право нам,
То я б воспел хвалу одной Кончите
(Кто может уличить, так уличите!)
За верность, пред которой время – ноль…
А камергер не знал разлуки боль —
Он слишком рано умер по дороге,
Упав коню буланому под ноги,
И в Красноярске свой обрел приют…
Его могилу позже не найдут,
Сравняв ее с землей во время стройки.
Но, как пристало детям перестройки
Поклонники «Юноны и Авось»
Поставят крест не там и на авось.