Данте Алигьери - Божественная комедия. Рай

106. Отец! сказал, мне видно и заметно,
Как время даст коню несчастья шпоры,
Что бьет тем резче тех, кто безответны.

109. Но осторожность я возьму в опору, [300]
Да, изгнан с родины, стихом беспечно
Других приютов не лишусь в ту пору;

112. Зане в краю, печальном бесконечно,
И на горе, отколь был уготован
Восход мой в небо, и в стране, ей вечной

115. Не раз был мне то там то здесь дарован
Извет, приятный далеко не всюду
Для тех, чей вкус лишь сладким избалован.

118. А коль я правде робким другом буду,
Меж тех, кому наш век уж станет старым
Боюся я за то приять остуду [301]

121. Так я сказал, и светлость новым жаром,
Как зеркало пред солнца ясным взором,
Нате слова зарделася недаром

124. И молвила в ответ мне: Те, которым [302]
Свой тяжек срам или чужого срама
След, – у язвятся те твоим укором.

127. Но все что видишь, расскажи все прямо;
Тем, у кого свербит, оставь чесаться
И без утайки все являй упрямо.

130. Пускай на пробу горькими явятся
Твои слова, – но смысл их сладок станет,
Когда в уме они переварятся.

133. Пусть песнь твоя подобно буре грянет,
На потрясение во всем высоком,
Да вновь оно тем жизненней воспрянет!

136. Знай, что перед твоим открыты оком
В пути чрез Ад и Гору в эти сферы
Лишь души славные – не ненароком.

139. Затем, что ум внимание и веру
Достачно и долго не дарует
Из темного источника примеру.

142. Лишь то, что славно, то людей волнует!

1. Блаженный дух уж радовался речи
Своей один, и я остался, меря
Блаженством Рая бедствия предтечи; [303]

4. Но мне открывшая блаженства двери
Сказала: «Прочь тоску! Приидет вскоре
Вознаградящий щедро все потери!»

7. И столько я нашел любви во взоре,
Что так меня небесной лаской манит,
Что не сказать в обычном разговоре!

10. Не только слов на это не достанет,
Но память, столь высоко возлетая,
Над тем, что выше смысла, не воспрянет.

13. Одно могу сказать лишь про себя я,
Что все забыл я, что душа желала,
Владычицы красоты созерцая,

16. Пока блаженство вышнее сначала,
Что без посредства зреть в ней стало мочи,
Меня, в ней отражаясь, освещало.

19. Она ж рекла, блестнув улыбкой в очи:
Рай не во мне одной лишь безусловно;
Внимай и слушай все, – весь мир сей прочий. —

22. Как на земле улыбкою любовной
Страсть, сердце зажигающая, ярко
Всю душу на лицо выводит словно, —

25. Так предка дух, горя в сияньи жарко,
Своих речей хотел умножить цену
Ценой еще слов нескольких подарка:

28. Святого древа пятое колено, [304]—
Берущего свои с вершины соки
И плод дарующего неизменно, —

31. Тех душ святых являет сонм высокий,
Дела которых в мире славой грозной
Произвели поэзии потоки.

34. Гляди ж теперь: они на перекрёстной
Черте креста, при их упоминаньи,
Себя объявят вспышкой молньеносной. [305]—

37. И се! мгновенною вспышкою сиянья
При имени Навин, воспламенился.
Я свет воспринял разом и прозванье.

43. И Маккавей, как шар вертясь явился
И, радости веревкою тянуть,
Как кубарь, под кнутом ее, кружился.

46. Вильгельм и Ревуард сверкнул еще там,
И Роберта Гискара призрак грозный;
Готфрид, что для Сиона был оплотом. [306]

49. Потом, как бы соскучив реять розно,
Блаженный дух исчезнул в блеске славы,
Слиясь с хвалебной песней виртуозной.

52. И, к Беатриче обратясь направо,
Я вновь мой долг прочесть в глазах старался
И в жестах моей дамы величавой.

55. И вот, такой восторг в ней отражался,
Как ни в каком ином небес созданьи
Мне до сих пор ни разу не являлся.

58. И как, коль наше доброе влиянье
На что-либо другое нам известно,
В нас доблести мы чуем возрастанье, —

61. Я зрел, – при перемене той чудесной
Полет мой вправо ширился и влево,
И ярче мне сверкал простор небесный.