Марк Фалкс - Как управлять рабами

В моих сельских имениях я держу темницу (подземную одиночную камеру) для наказания беглых рабов. Там вверху есть несколько щелей, куда проходит свет, но рукой до них не достать; пища заключенному выдается по минимуму. Правда, сегодня это уже не вполне законно, но я считаю полезным иметь что-нибудь такое, что способно вселять страх даже в самых упертых и своенравных невольников. А то еще я посылаю провинившихся работать на мельнице – крутить жернова вместо мулов. Такой тяжелый труд помогает быстро разобраться с негодниками. Вскоре они являют собой печальную картину: одеты в тряпье, головы острижены, ноги в кандалах, цвет лица землистый, все запорошено мукой. Имейте в виду, я не держу их там долго, поскольку такие условия скорее деморализуют, чем вдохновляют работать лучше.

Вы никогда не должны испытывать вину за то, что применяете такие наказания. Рабов губят их собственные пороки, а не жестокость хозяина. Кстати (я слышал это из надежных источников): если вы страдаете от угрызений совести, несправедливо ударив раба, следует сразу же плюнуть на свою ладонь, которая нанесла удар, – и чувство обиды у жертвы уменьшится. Император Адриан пошел еще дальше: он попросил извинения у раба после того, как выколол ему глаз пером. Он спросил раба, какой компенсации тот хочет за нанесенный ущерб. Но раб от этого только осмелел и дерзко ответил, что это уже не во власти императора: потерю глаза ничем не компенсировать. Сей факт говорит о том, что, если относиться к рабам мягко, они воспользуются вашей мягкостью и станут совсем неуправляемыми.

Не пораньте себе руку, когда бьете раба. Это особенно относится к случаям, когда вы пребываете в гневе и ярости. Известно, что некоторые пускают в ход не только кулаки, но и ноги, а то и набрасываются на раба с ножом, оказавшимся под рукой. Я знаю несколько таких случаев: хозяин выбил рабу зубы – а в результате повреждена собственная рука! Один мой друг, медик, достойный во всех отношениях человек, наделен таким темпераментом, что постоянно дает волю рукам, а иногда и ногам. Но чаще всего рабам попадает от него кожаным ремнем или каким-нибудь деревянным предметом, что оказался под рукой. Так он уж замучился: то у него синяк, то растяжение связок… получается, что ущерб наносится самому себе – то есть тому человеку, которого следовало защитить от ущерба…

Следует также помнить, что владение рабами дает владельцу возможность личного совершенствования. Оно учит нас управлять своими инстинктами. Это еще одна причина, по которой я стараюсь не бить рабов собственными руками. Куда лучше сдержать свой гнев на несколько минут и вместо того, чтобы поддаться губительному и недостойному приступу гнева, внимательно посчитать, сколько ударов розгой или хлыстом провинившийся раб заслуживает. А затем наказание будет исполнено другим слугой, специально обученным, или нанятым для этой цели человеком.

Пауза перед наказанием рабов также дает возможность утвердить свое моральное превосходство. В конце концов, мы простили галлов и бриттов за сопротивление нам – почему бы не продемонстрировать тот же дух прощения перед этими рабами, еще более ничтожными? Разве мы не способны проявлять милосердие к несчастному рабу, вся вина которого в том, что он был ленив или болтлив? Если это ребенок, его проступок извинителен из-за его возраста, если женщина – из-за ее пола. Как мы слишком уважаем тех, кто стоит выше нас, чтобы сердиться на них, так же мы должны слишком уважать себя, чтобы сердиться на наших рабов. Едва ли это акт героизма – послать несчастного в тюрьму, чтобы потом остывать несколько дней.

Такие вспышки неконтролируемого гнева в любом случае могут привести к юридическим сложностям. Была когда-то женщина по имени Статилия, которая спросила императора, должна ли она выполнять в завещании ее последнего мужа тот пункт, который явно был написан в состоянии аффекта: муж в это время был очень зол на двух рабов. В завещании указывалось, что один из рабов должен быть навечно посажен на цепь, а другой продан за море. Император ответил, что ее муж был жив достаточно долго после того, как выразил свою волю; если бы он хотел, он мог бы переписать завещание и исключить эти пункты, написанные в гневе. Так что если нет доказательств того, что хозяин перестал гневаться на рабов, – они могли, скажем, совершить какое-то заслуживающее одобрения действие, чтобы смягчить гнев своего хозяина, – то его последнюю волю следует выполнить. И император дал понять, что доказательством может послужить соответствующее письменное свидетельство, а не просто устное заявление другого раба.