Альфред Жалинский - Избранные труды. Том 4. Правовое мышление и профессиональная деятельность юриста. Науковедческие проблемы правоведения

Частное или частно-публичное обвинение по своему уголовно-правовому содержанию означает, что заинтересованное лицо (потерпевший или иное лицо либо организация) вправе самостоятельно оценивать степень виновности, и особенно общественную опасность деяния, не лишая, однако, это деяние свойства противоправности. Тем самым по существу оно вправе решать, является ли деяние преступлением, признаки которого образуют основание уголовной ответственности. Таким образом, из общей компетенции публичной власти, в частности органов, имеющих право возбуждать уголовное дело, изымается (хотя и не окончательно) право на принятие решения о возможности уголовного преследования и реализации уголовной ответственности. Это, конечно, в современном обществе имеет место в ограниченных пределах и в целом затрагивает прерогативы правоохранительной власти, можно сказать, в незначительной степени. Важно, однако, существование начала, позволяющего:

• признать наличие частного интереса частного лица в уголовном праве;

• наделить частное лицо в своих интересах правом принимать самостоятельно решение об общественной опасности уголовно противоправного деяния и о возможных последствиях его совершения;

• иметь частным лицам при этом право притязать на претерпевание либо реализацию своего решения публичной властью.

Расширение круга дел частного (и частно-публичного) обвинения по природе вещей означает:

• уменьшение публично-правового и расширение частно-правового усмотрения при потенциальном сохранении исполнительной компетенции правоохраны и обязанностей судебной власти по разрешению уголовных дел; расширение прав граждан и иных субъектов права, не являющихся юрисдикционными органами;

• ужесточение контроля над правоохраной;

• изменение характера профессионального труда и, в частности, депрофессионализацию аргументов уголовного преследования, проявляемую в пределах уголовной ответственности.

О современной потребности разделения частного (частно-публичного) и публичного обвинения. Для решения этого вопроса необходимо обратиться к эффективности уголовной политики в целом и к состоянию уголовного законодательства в частности. Особенно важно установить, справляется ли система уголовной юстиции с применением уголовного законодательства в соответствии с правильно понятым балансом различных интересов. Оценки такого рода могут быть необыкновенно сложными. Однако для выработки стратегии достаточно рассмотреть соотношение затрат и выгод деятельности уголовной юстиции в целом по хорошо верифицируемым параметрам. К ним можно отнести такие известные доктрине и практике показатели: регистрация преступности; количество принимаемых окончательных решений, включая постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении их по нереабилитирующим основаниям, как это предусмотрено гл. 4 УПК РФ; количество лиц, подвергнутых уголовному наказанию и иным мерам уголовно-правового воздействия, прежде всего связанных с лишением свободы, и, наконец, уровень рецидива, динамика преступности и оценка безопасности и защищенности своих прав населением.

В большинстве стран, европейских во всяком случае, современная ситуация соотношения издержек и выгод (результатов) оценивается как кризис уголовной юстиции. В Российской Федерации одной из составляющих цены за применение уголовного закона является практически более чем 1 млн людей под стражей с весьма высоким темпом сменяемости (он составляет примерно 300–350 тыс. человек в год). За десять лет при таком положении через ворота следственных тюрем и исправительных учреждений проходит 3–4 млн граждан России.

Это положение нам кажется недопустимым. Оно вредит высшим ценностям нашей страны, угрожает нормальному ходу демократических процессов. Однако крайне важно при этой констатации не субъективизировать и не политизировать утверждения, оценки и выводы. Система уголовной юстиции складывается постепенно и лишь частично зависит от доброй воли ее работников. Работает именно комплекс, система факторов – разнородных и разновекторных: законодательство, показатели служебной деятельности, сугубо ведомственные и сугубо приватные интересы, уровень подготовленности, психологические состояния, включающие в себя жажду реванша, ненависть к успеху, радость безнаказанности и проч. Совершенно бесполезно поэтому обвинять на абстрактном уровне лиц, определяющих и реализующих уголовную политику, в ее состоянии, что, впрочем, не препятствует нормальному управленческому контролю.