Елена Каданева - Лишение свободы как родовое понятие и виды уголовного наказания - опыт теоретико-правового конструирования. Монография

Всеми свойствами важнейшей юридической системы в уголовном праве обладает и состав преступления. Учение о составе преступления занимает одно из центральных мест в науке уголовного права, несмотря на то, что до недавнего времени в законе это понятие упоминалось лишь косвенно (ст. 16 УК РСФСР 1960 г.). Впервые в истории нашего уголовного законодательства о составе преступления говорится в Основах уголовного законодательства Союза ССР и республик, принятых в июле 1991 года.

Ныне действующее российское уголовное законодательство (УК РФ 1996 г.) использует термин «состав преступления» в своем содержании, например, при описании оснований уголовной ответственности (ст. 8) или применительно к основаниям освобождения от уголовной ответственности в силу примечания к ст. 275 «Государственная измена».

Уголовный закон не приводит понятия «состав преступления» и не выделяет его элементов (объект, субъект, объективную и субъективную стороны), которые в результате этого также не обладают свойствами категории права. Их понятие выработано наукой в целях создания теоретической основы для квалификации преступления, то есть деятельности по установлению соответствия (тождества) конкретного деяния человека признакам состава преступления, описанного в норме Особенной части Уголовного кодекса [157].

Иными словами, состав преступления, как и правоотношение характеризуют взаимодействие категорий уголовного права с явлениями действительности, их движение, развитие, применение и исполнение. Следовательно, и правоотношение, и состав преступления являются юридическими системами, и в этом качестве они входят в сферу юридической социологии, являются социологическими категориями.

Несомненно, что свойствами юридической системы обладает и описанный выше процесс наказывания, который можно рассматривать как уголовное наказание в социологическом его понимании, как категорию социологии уголовного права. Касаясь данной проблемы, Ж. Карбонье высказал следующее очень важное соображение: «Деяние квалифицируется как преступление потому, что это следует из закона, оно правовое явление. Уголовный закон и наказание также правовые явления, а наука, которая предполагает изучать их в непосредственной связи с социальными условиями и следствиями, также может претендовать на ранг социологии права. Вот почему ныне на стадии конструирования находится автономная дисциплина – социология уголовного права (которую также называют уголовной социологией). В центре внимания ее исследования лежит проблема наказания» [158].

Ж. Карбонье различает, таким образом, уголовное наказание как правовое и как юридическое явление. Последнее, развиваясь во времени и пространственной среде, неизбежно приобретает признаки юридической системы. Рассматриваемое именно в таком аспекте уголовное наказание является предметом системного исследования.

Поскольку уголовное наказание как юридическая система является социологической категорией, оно не может входить в предмет уголовно-правовой догматики и связанной с ним нормативной доктрины. Оно входит в предмет уголовной социологии, где, как отмечалось, ему отводится центральное место. Если догматическое направление изучает нормы права как таковые, то юридическая социология, в том числе и уголовно-правовая, стремится открыть как социальные причины, порождающие эти нормы, так и социальный эффект этих норм [159].

Социология права, как справедливо отмечают В. Н. Кудрявцев и В. П. Казимирчук, представляет собой определенным образом структурированную систему социальных знаний о праве как особом социально-юридическом феномене в его генезисе, а также в действии, то есть как социально детерминированном и социально действующем (социально направленном) явлении, процессе [160].

Таким образом, объект исследования, как видим, остается одним и тем же, однако существенно меняется его аспект, центр тяжести которого в уголовно-правовой социологии переносится на взаимодействие элементов наказания между собой и другими явлениями действительности.

Поскольку уголовное наказание может рассматриваться в нормативно-доктринальном и социологическом аспектах, теория уголовного права должна допускать возможность двух самостоятельных его определений. Этот вывод с методологической точки зрения представляется очень важным прежде всего потому, что он ведет к расширению предмета уголовного права за счет включения в него научного анализа новой уголовно-правовой юридической системы. Такое расширение предмета уголовного права может изменить представление о нем как о догматической науке, но это неизбежно до тех пор, пока от нее не отпочковалась и не оформилась в качестве автономной дисциплины уголовно-правовая социология. В сфере уголовно-правовых дисциплин, отмечает Ж. Карбонье, в связи с наличием криминологии (а точнее, социологии преступности) создание социологии уголовного права может показаться излишним. Однако это мнение ошибочно, поскольку социология уголовного права, изучающая репрессию и реакцию общества на преступление, существенно отлична от социологии преступности, которая изучает саму преступность, процесс, завершающий совершение преступного деяния [161].