Михаил Антонов - Право и общество в концепции Георгия Давидовича Гурвича

Мы считаем достаточным представить здесь наши возражения против социолого-правовых концепций Дюркгейма в максимально сжатом виде. После того как Дюркгейм весьма умело обозначил проблему отношений между типами социабельности и видами права, три фактора все же помешали ему достичь в своих исследованиях четких результатов: его классификация типов социабельности была слишком упрощенной; предложенная схема взаимосвязи права и организованного принуждения выглядела весьма сомнительно; право ни в коем случае не может являться символом любой из форм социабельности, но только тех из них, которые отвечают определенным критериям, остальные же оказываются «стерильными» с юридической точки зрения. Хотя Дюркгейм недвусмысленно признавал необходимость преодоления противоречия между идеалистическим и реалистическим направлениями в социологии права, его собственный реализм при конкретных социолого-правовых исследованиях превращался в идеализм. Скрытый метафизический «гиперспиритуализм» Дюркгейма привел его еще дальше – к одностороннему взгляду на социальную действительность только под углом зрения морали и права [983].

Три других французских основателя социологии права, Леон Дюги («L’Etat» [ «Государство»] (1901–1903); «Le Droit Social, le Droit Individuel et les Transformations de l’Etat» [ «Социальное право, индивидуальное право и трансформации государства»] (1911); «Souveraineté et Liberté» [ «Суверенитет и свобода»] (1922)), Эммануель Леви («L’Affirmation du Droit Collectif» [ «Обоснование коллективного права»] (1903); «Les Fondements du Droit» [ «Основы права»] (1929)) и Морис Ориу («Principes de Droit Public» [ «Принципы публичного права»] (1-е издание, 1910, 2-е, дополненное, 1916); «La Souveraineté Nationale» [ «Национальный суверенитет»] (1912); «La Théorie de l’Institution et de la Fondation» [ «Теория института и организации»] в «Cahiers de la Nouvelle Journée» за 1925 г.) подошли к социолого-правовой проблематике со стороны не социологии, а правоведения.

Если первых двоих можно причислить к дюркгеймовской школе, то третий из названных социологов считал себя противником Дюркгейма. Речь о Морисе Ориу, который продолжил попытки преодоления отвлеченных принципов идеализма и реализма как основ социологии права. Дюги, напротив, выдвигал требование «быть исключительно реалистом, вплоть до натурализма», а Леви, в свою очередь, тяготел к полностью идеалистическому субъективизму. Но когда дело доходило до анализа конкретных фактов, то все трое концентрировали свое внимание на правовой типологии социальных групп, разработка которой в определенном смысле составляла творческое наследие Дюркгейма. Эта сфера была дополнена тремя названными исследователями посредством анализа тех изменений, которые происходили в современной им правовой системе. Иными словами, они направили свои дифференциальные и социогенетические изыскания на правовой тип современного глобального общества. С другой стороны, они также подчеркивали роль спонтанного и динамичного права как основы социальной действительности права. И все же этим троим исследователям недоставало внимания к микро-социологическому анализу права, равно как и к основополагающему разделению социологии права на четыре вспомогательные дисциплины. В методологическом плане все трое уступают Дюркгейму, при этом превосходя его в плане постижения сложной современной правовой действительности.

Хотя социология права значительнейшего немецкого социолога Макса Вебера (1864–1920), воплощенная прежде всего в опубликованном после его смерти основном труде «Wirtschaft und Gesellschaft» [ «Хозяйство и общество»] (4-е издание, 1956, с. 387–513) [984], и появилась на свет несколько лет спустя после нашумевших работ австрийца Ойгена Эрлиха, тем не менее концепцию Эрлиха можно в каком-то смысле считать заранее подготовленным ответом на тенденцию Вебера к подчинению социологии права догматически сконструированной систематике правоведения. Нельзя обойти молчанием и то, что собственно из-за веберовской реформы социологического метода и возникли значительные затруднения, которые сказались на последующем формировании науки социологии права. По Веберу, вся социология как наука должна была посвятить себя интерпретативному пониманию внутреннего смыслового значения социальных действий («понимающая социология») [985]. Метод социологии соответственно должен быть типологическим и заключаться в построении «идеальных типов». В силу того, что социология в качестве исходного звена берет смысловые значения, она освобождает себя не только от ценностных суждений, но и от заранее постулируемых иерархий ценностей, равно как и от обоснования объективной значимости таких ценностей. В этом и заключается смысл провозглашаемой Вебером «свободы от ценностей» в социологии.