Михаил Антонов - Право и общество в концепции Георгия Давидовича Гурвича

В конце концов, те, кто пытается избежать «конфликта между социологией и правоведением» посредством четкого разграничения предмета и метода данных дисциплин, указывают на различие методологических установок правоведов и социологов: направленной на работу с нормативным материалом – в правоведении и нацеленной на объяснение социальной действительности – в социологии. Но если правоведы и социологи будут взаимно игнорировать друг друга и преследовать свои узконаучные цели, то нам придется признать, что социология права является не только излишней, но и невозможной и что для избежания возможных трудностей ее следовало бы сдать в архив [973]. Подобные представления о взаимоисключаемости социологии и правоведения должны быть преодолены в развитии обеих научных дисциплин [974].

Аналитическая юриспруденция развивалась по двум направлениям: узкому, связанному с континентальным «юридическим позитивизмом», и широкому, где право отождествляется с совокупностью примененных судебными органами в процессе судопроизводства правил и принципов. Поэтому мы полагаем целесообразным в первую очередь рассмотреть «аналитические», «позитивистские» в узком смысле этого термина концепции. Такие концепции, господствующие в учении о праве второй половины XIX в., основываются вовсе не на предположении о том, что все право является позитивным, т. е. действующим только в рамках определенных социальных институтов. Основной тезис позитивизма этого направления заключается скорее в утверждении того, что позитивность права выражена в его производности от высшей, всеобъемлющей воли — как правило, воли государства. Последнее провозглашалось единственным источником права, отделенным как от спонтанных общественных сил, так и от взятых в отдельности социальных групп, которым именно государство навязывает независимый от них и лишенный динамики правопорядок.

При таком подходе правовой позитивизм и аналитическая юриспруденция не имеют ничего общего с эмпирической социологической наукой, а право здесь проецируется в сферу, которая совсем не связана с живой социологической действительностью. Над самой действительностью здесь безусловно господствует государство, сначала как метафизическая субстанция, потом как реальный факт. Вследствие этого само существование социологии права должно казаться правовому позитивизму crimen laesae majestatis [преступление, оскорбляющее королевское величие. – лат.] против государства и его порядка. В рамках данного подхода правовед с презрением отворачивается и с недосягаемой высоты взирает на все, что связано с социальной действительностью права. Правовед гордится тем, что может интерпретировать тексты законов и судебные решения, формально изолируя их и помещая в своеобразный вакуум.

С другой стороны, англосаксонская правовая система, покоящаяся на представлении о доминировании общего права (common law), привязана к «юридическому эмпиризму» (Роско Паунд) и ориентирована на неписаное и гибкое право и, в особенности, на прецедентное и обычное право. Вследствие этого представители аналитической юриспруденции, особенно в Америке, настаивают на зависимости права в большей степени от судебной практики, чем собственно от государства. Такой подход может быть выражен в следующем тезисе: «право должно быть стабильным и в то же время оно не может оставаться на месте» (Роско Паунд), поэтому в рамках данного подхода не исключается возможность социологии права.

Социология права оказывается необходимой юристам не только в практике применения правовых норм к конкретным случаям, но и для развития правовой науки и догматики права в рамках определенной правовой системы. Социология права занята преимущественно исследованием правовых моделей поведения и символов – юридических значений, обретающих свою значимость в коллективном опыте в рамках отдельного социального института в конкретную историческую эпоху, и построением связной системы таких моделей и символов.

Применяемые в различных типах социальных структур и типах культур приемы юридической техники (например, в странах континентальной Европы либо в англосаксонских странах, в Римской республике либо в Римской империи, в XVIII в. либо в середине XX в.) по существу своему далеко не идентичны. Крайнее разнообразие приемов юридической техники оправдывается множеством преследуемых правом конкретных целей. Юридическая техника, или юриспруденция, может лишь частично подходить для реальной правовой практики, поскольку она зачастую отстает от изменений в правовой действительности.