Михаил Антонов - Право и общество в концепции Георгия Давидовича Гурвича

Этим утверждением можно ответить не только на второй, но и косвенно на первый и третий вопросы. Да, взаимодополняемость перспектив может и должна применяться к более широкому кругу вопросов, чем психология и микросоциология. Такой диалектизации может быть подвергнуто все, что касается человека, общества, культуры, истории. В качестве примера можно взять соотношение социологической закономерности и человеческой свободы – разные степени свободы (решение, инновация, творчество) и закономерности (в плане практической деятельности это проект, руководство, планирование) требуют диалектизации либо через взаимодополняемость перспектив, либо через поляризацию. Такая же ситуация в вопросе личного и коллективного вклада в формирование нравственности, знания, искусства и даже религии.

Взаимодополняемость перспектив всегда таит в себе неожиданности и может привести к констатации разрыва между параллельными или симметричными явлениями, которые исходя из этого должны быть диалектизированы через поляризацию, двузначность или комплементарность. Поэтому взаимодополняемость перспектив не дает ответа на все вопросы, но, скорее, позволяет определенным образом ставить эти вопросы. Таким образом, мы вновь приходим к гиперэмпиризму – не только через градацию интенсивности взаимодополняемости перспектив, но и через констатацию относительности значения самой этой процедуры и результатов ее применения. С этой точки зрения взаимодополняемость перспектив демонстрирует несколько большие возможности в плане синтеза и примирения разных явлений, чем другие диалектические процедуры.

Очевидно, что в рамках данной работы мы должны были ограничиться общими программными заявлениями. Следуя этому направлению, мы диалектизировали даже отношения между диалектикой и опытом (равно как в рамках каждого из этих двух понятий). Вот почему только опыт может быть ориентиром для выбора конкретных путей и методов – опыт определяет выбор диалектической процедуры, что не препятствует тому, что сам опыт углубляется, расширяется, становится более гибким, вариативным и плюралистичным в своих собственных границах и методах.

Комментарий

Данная статья, вышедшая в свет в 1953 г. и, как отмечает Гурвич в заключении, носящая программный характер, является значимым этапом в формировании социологической концепции мыслителя в зрелом («диалектическом») периоде его творчества. После первой попытки сформулировать свою диалектическую социологию в работе «Современное призвание социологии» (1950) ученый подвергся интенсивной критике философов, историков и социологов. В работе упоминается полемика с Л. фон Визе (Gurvitchs Beruf der Soziologie, 1952), но в этом плане можно вспомнить также о научных дискуссиях с Ф. Броделем (Georges Gurvitch et la discontinuité du social, 1953) или с А. Кювийе (Où va la sociologie frangaise, 1953). В ответ на критику Гурвич пытается вкратце и доступно выразить содержание своей диалектики. Это ему не всегда удается, о чем свидетельствуют многочисленные повторы и терминологическая непоследовательность. Но, с другой стороны, данная статья (написанная на одном дыхании, как чувствуется по ее стилю) лишена той искусственной сложности, которая характерна для других работ по данной центральной для Гурвича тематике (особенно для книг «Современное призвание социологии» и «Диалектика и социология»).

Введение: объект и проблемы социологии права.Социология права представляет собой одну из специальных социологических дисциплин, находящуюся в процессе постоянного становления. Несмотря на постоянно возрастающий интерес к ней, социология права до настоящего времени не имеет четко определенных границ. Различные представители социологии права еще не достигли согласия в том, что же является предметом социологии права, какие задачи она призвана решать, каково отношение социологии права к иным областям правоведения. Такое положение дел объясняется тем, что, отстаивая свое право на существование, эта молодая научная дисциплина одновременно вынуждена бороться на два фронта: среди ее могущественных противников есть и юристы, и социологи, которые с разных методологических позиций ставят под сомнение право на существование социологии права как науки.

Действительно, на первый взгляд непросто найти точки соприкосновения социологии и правоведения, поскольку юристы заняты исключительно выяснением quid juris, а социологи – описанием quid facti. Это и вызывает беспокойство многих юристов и представителей философии права, которые задаются вопросом, не грозит ли социология права разрушить само право как норму, как принцип социального регулирования, как систему ценностей. В то же время такое сближение является причиной враждебности по отношению к социологии права и некоторых социологов, которые опасаются возможного возвращения через последнюю ценностных суждений в изучение социальных фактов. Свои опасения они обосновывают тем, что право не может быть отделено от неразложимой на составные элементы полноты социальной действительности, тогда как задачей социологии является соединение того, что призваны разъединять отраслевые социальные науки.