Сборник статей - Социальные функции права. Материалы круглого стола. Круглый стол № 1

Общественный порядок можно рассматривать как систему типизаций (социальных представлений, выражающих значения, доминирующие в данном социуме, конкретизированные до уровня социальной ситуации, носящие процессуальный характер поведенческого стереотипа) [195]. Типизации или фреймы (или скрипты) «упорядочивают действия и значения, посредством которых в процессе «исполнения» повседневной рутины поддерживается чувство онтологической безопасности. Фреймы представляют собой группы правил, которые помогают создавать и регулировать деятельность, относя ее к тому или иному типу и определяя в качестве объекта установленного диапазона санкций. /…/ Формирование особой рамочной структуры, состоящей из и ограниченной взаимодействиями, «придает смысл» действиям, в которые вовлечены участники, с точки зрения их самих и окружающих индивидов. Сюда входит не только «буквальное» понимание событий, но и критерии, на основании которых индивид может осознать, что происходящее носит характер комичности, игры, театрального представления и т. п.» [196]. В практической жизнедеятельности типизация наполняется конкретизацией процессуальным знанием ситуации, «нормальности» поведения в ней, на которое накладывается конкретный интерес данного участника (участников). Выбор варианта поведения предполагает соотнесение знания [197]о типичности ситуации, ожиданий поведения контрсубъекта и собственных интересов, трансформированных в мотивацию.

Общественный порядок как продукт социального контроля конструируется механизмами господства, которые включают, по мнению С.

Люкса, «внедрение представлений (и последующий надзор за их укоренением) о сексуальной и ментальной «нормальности», о стандартах моды и мифах красоты, а также о гендерных ролях и возрастных категориях и, кроме того, об идеологических границах – например, между приватным и публичным, рыночным и нерыночным; это также бесчисленные формы и способы подавляющего навязывания стереотипов, форматирования и подачи информации в масс-медиа и в политических кампаниях и проч.» [198]. Тем самым анализ социального (правового) контроля предполагает выявление механизма правовой политики – конструирования правовых институтов (шире – правовой системы) и их воспроизводство в юридических практиках народных масс.

Конструирование правовых институтов осуществляет власть. Именно носители юридической и символической власти (эти аспекты власти взаимообусловливают друг друга) с помощью дискурсивных практик производят социальные значения, в том числе, селектируя те или иные социальные явления в качестве социально значимых. Именно власть, используя свое монопольное право на номинацию [199], а тем самым объявления существующими и значимыми те или иные социальные явления, определяет такие, казалось бы, «естественные» явления, как возраст (например, граница старости), болезнь, безработица, самоубийства, семья и др [200]. Именно власть формирует общественное мнение, которое, как заявил в 1972 г. П. Бурдье, не существует как некая объективная данность (вне опросов общественного мнения), «как императив, получаемый исключительно путем сложения индивидуальных мнений» или «нечто вроде среднего арифметического или среднего мнения» [201]. Более того, именно власть, действующая в современном обществе преимущественно как символическая власть, производит конструирование социальных классов [202].

Суть конструирования символической, в том числе, юридической, властью социальной (и правовой) реальности замечательно сформулирована П. Бурдье в следующем пассаже: «Познание социального мира, точнее, категории, которые делают социальный мир возможным, суть главная задача политической борьбы, борьбы столь же теоретической, сколь и практической, за возможность сохранить или трансформировать социальный мир, сохраняя или трансформируя категории восприятия этого мира.

Способность осуществить в явном виде, опубликовать, сделать публичным, так сказать, объективированным, видимым, должным, т. е. официальным, то, что должно было иметь доступ к объективному или коллективному существованию, но оставалось в состоянии индивидуального или серийного опыта, затруднения, раздражения, ожидания, беспокойства, представляет собой чудовищную социальную власть – власть образовывать группы, формируя здравый смысл, явно выраженный консенсус для любой группы. Действительно, эта работа по выработке категорий – выявлению и классификации – ведется беспрерывно, в каждый момент обыденного существования, из-за той борьбы, которая противопоставляет агентов, имеющих различные ощущения социального мира и позиции в этом мире, различную социальную идентичность, при помощи различного рода формул: хороших или плохих заявлений, благословений или проклятий, злословий или похвал, поздравлений, словословий, комплиментов или оскорблений, упреков, критики, обвинений клеветы и т. п. Неслучайно kategoresthai, от которого происходят категории и категоремы, означает «обвинить публично»» [203].