Рауль Джинджолия - Унификация оценочных признаков при квалификации преступлений против личности

В других случаях имеет место лишь частичная законодательная конкретизация оценочных понятий и признаков, т.е. без некоторых существенных элементов. Наглядный пример подобного рода — отсутствие в определении понятия «убийство», представляющего собой в трактовке законодателя «умышленное причинение смерти другому человеку» (ст. 105 УК РФ), указания на такой существенный признак, как противоправность этого деяния. В ст. 206 УК РФ детально изложены объективная сторона и специальная цель захвата заложника, но не дается формально-конкретного определения понятий «заложник» и «захват». Недостаточно конкретизированы в законе и множество других понятий, но по смыслу его норм правоприменитель без особого труда (хотя нередко и неоднозначно) трактует эти понятия и использует их в практике судопроизводства.

Иногда для уточнения содержания отдельных оценочных категорий законодатель использует примерные перечни обстоятельств, ими охватываемых. Например, в ч. 3 ст. 126 УК РФ «Похищение человека» говорится о повлекших по неосторожности смерть потерпевшего или иных тяжких последствиях деяния. В этом случае под «иными тяжкими последствиями» можно понимать примерно равные по степени общественной опасности причинению смерти по неосторожности, максимальная санкция за которое, согласно ч. 2 ст. 109 УК РФ составляет пять лет лишения свободы. Исходя из оценочной трактовки данного понятия к иным тяжким последствиям следует относить: самоубийство, психическое расстройство, тяжелое соматическое заболевание, иной тяжкий вред здоровью потерпевшего; смерть его близких; материальный ущерб в крупных размерах; срыв особо значимой коммерческой сделки; осложнение обстановки (межнациональные столкновения, массовые беспорядки и т.п.) в регионе, где проживает похищенный.

Уяснить содержание оценочного признака или понятия можно также путем сравнения санкций отдельных статей уголовного закона. Так, ч. 1. ст. 318 УК РФ предусматривает ответственность за применение насилия, не опасного для жизни и здоровья, в отношении представителя власти и его близких. Сопоставление санкций этой части ст. 318 УК (максимальный размер наказания — до пяти лет лишения свободы) с санкциями статей, предусматривающих ответственность за преступления против личности, позволяет сделать вывод: понятие «насилие, не опасное для жизни и здоровья» включает в себя нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причиняющих физическую боль, но не влекущих причинения кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты трудоспособности или иных, более тяжких последствий, а равно ограничения физической свободы потерпевшего против его воли. Таким образом, насилие, опасное для жизни и здоровья (ч. 2. ст. 318 УК РФ) — это умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, признаки которого приведены в ст. 111 УК РФ.

Здесь необходимо отметить, что подобного рода толкования оценочных понятий и признаков не являются обязательными для отечественных судов, рассматривающих сходные дела, поскольку в системе судопроизводства РФ отсутствует институт прецедентного права. Напомним, в этой связи, что прецедентное право — это правовая система, в которой основным источником права признается судебный прецедент, т.е. решение, вынесенное по какому-либо делу, становится обязательным для всех судов равной и низшей инстанций при рассмотрении ими аналогичных дел. Такая система дает возможность суду выполнять правотворческие функции не только в случае отсутствия соответствующего закона, но и при наличии недостаточно конкретизированной нормы.

По мнению Н.И. Никерова, в государстве, где судебная власть выступает главной контролирующей константой, судебные решения, принимаемые на практике, неизбежно становятся основным источником права, т.е. право страны есть то, что утвердили суды. Их мнение о содержании правовых норм — самое авторитетное и окончательное. Если суды еще не истолковали правовую норму, не применили ее по конкретному делу, она нередко представляет собой непроверенную декларацию. Уже само по себе толкование судом конституции и других законов, подзаконных актов становится источником права, поскольку оно является пространным разъяснением смысла правовой нормы, ее детализацией. Иногда такая судебная интерпретация бывает весьма вольной. Практика свободного толкования законов, которое становится прецедентом, применяется британскими судами с XIV в. [296] См.: Никеров Г.И. Судебная власть в правовом государстве (опыт сравнительного исследования) //Государство и право. 2001. № 3. — С. 18. .