Александр Васильев - Суд присяжных - последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными - стратегия и тактика защиты

Например, у вас имеется дело из трех эпизодов, по двум из них опровержение версии обвинения осуществляется с помощью убедительных доказательств защиты. В последнем же случае, основной упор делается на трактовку презумпции невиновности, поскольку и доказательства защиты, и доказательства обвинения — слабы. При классическом подходе (с «вступлением»), общие принципы, и в том числе принцип презумпции невиновности, следовало бы давать именно в этом самом вступлении. Однако, если так сделать, то к тому моменту, когда повествование дойдет до момента, когда это приобретет практическую ценность, принцип презумпции невиновности и выводы из него, давно уже позабудутся присяжными заседателями. Соответственно, куда правильнее и полезнее — дать обзор принципа презумпции невиновности непосредственно перед тем эпизодом, в котором сторона защиты намеревается его применить, а не просто во «вступлении».

Вот, исходя их таких посылов, мы и перейдем к рассмотрению возможных блоков (частей) защитительной речи в прениях.

18.3.1 Вводно-информационный блок

Сразу замечу, что это и остальные названия составных частей речи в прениях носят исключительно условный характер. И да, в определенных случаях, данный блок можно назвать «вступлением», но с учетом изложенных выше ограничений…

Итак, как уже неоднократно подчеркивалось выше, речь в прениях должна быть нацелена именно на те факты, которые стороне защиты требуется опровергнуть или доказать. Соответственно, за пределами защитительной речи — в зависимости от конкретного уголовного дела — может оставаться весьма значительный пласт информации, которая для нужд защиты не имеет особого значения.

Так что совершенно необязательно цитировать весь объем обвинения, чтобы в дальнейшем оспаривать лишь наличие у подсудимого оружия или, допустим, заранее разработанного плана и предварительного сговора. Любой факт, упоминаемый защитой, должен иметь конкретное значение для целей защиты, в противном случае он должен из текста речи безжалостно вымарываться, чтобы не загромождать ее и не отвлекать присяжных от других обстоятельств.

Типичной ошибкой адвокатов, часто встречавшейся мне в судебных заседаниях, было то, что защитник начинал свою речь с подробного изложения обвинения, предъявленного его подзащитному. Спрашивается, зачем? Зачем еще раз повторять присяжным заседателям, что, по мнению обвинения, подсудимый, вооружившись и по заранее разработанному плану, выследил потерпевшего, нанес ему множественные телесные повреждения, приведшие к гибели, после чего с места происшествия скрылся? Все это уже неоднократно повторили в процессе судья и прокурор. Если в защитительной речи, адресованной профессиональному судье, это выглядит как не нужной, но в то же время и безвредной глупостью, то в речи к присяжным заседателям это напоминает что-то вроде признания вины и согласия с позицией прокурора. Не надо так делать.

С учетом изложенного, гораздо лучше сразу сориентировать присяжных заседателей в том — о чем именно пойдет речь в вашем дальнейшем выступлении и о чем нет (и почему). Таким образом вы сразу отсекаете от своего анализа лишние, не нужные вам вопросы и ожидания, но в то же время концентрируете внимание присяжных на ключевых проблемах, которые вы намереваетесь исследовать. Также при таком подходе к делу, у присяжных не возникнет недопонимания почему сторона защиты «пропустила» те или иные обстоятельства. На практике это будет выглядеть примерно так: «Подсудимый не совершал вмененного ему преступления, более того защита даже имеет четкое представление о том, кто его совершил, однако, как вы уже неоднократно могли убедиться в ходе процесса, мы не имеем возможности об этом говорить в данном суде». Или: «Уважаемые присяжные, мы признаем, что факт убийства потерпевшего действительно имел место, и обстоятельства этого преступления во многом соответствуют той версии, которую изложил нам прокурор, за одним исключением — подсудимый к этому преступлению не причастен». Или даже так: «Моему подзащитному вменяют пять эпизодов мошенничества и два разбоя. Виновным в совершении мошенничества подсудимый себя признает и нет смысла тратить время и силы на их рассмотрение, а вот разбоев он не совершал. Об этом мы с вами сейчас и поговорим», ну и так далее.

Условно говоря, указанный блок более всего актуален для стратегии защиты в которой оспаривается не обвинение целиком, а какой-то отдельный факт. Так, например, доказывая непричастность подсудимого к преступлению, не будет лишним вначале сообщить присяжным о том, что вами не оспаривается сам факт совершенного преступления, но оспаривается причастность к нему вашего подзащитного.