Евгений Ищенко - О криминалистике и не только - избранные труды

УПК РФ исключил принцип объективности, всесторонности и полноты исследования обстоятельств дела, а значит, освободил суд от этой обременительной обязанности. Разумеется, тогда исключается и необходимость суда по установлению истины по делу, и обязанность реагировать на выявленные в ходе судебного разбирательства новые эпизоды преступной деятельности подсудимого и его возможных соучастников. Нет в УПК и прямых указаний на обязанность суда (судьи) участвовать в доказывании» 186.

Утверждения о необходимости освободить суд от обязанности установления истины выглядят убедительными лишь на первый взгляд, ибо не согласуются с традиционной парадигмой российского уголовного процесса. Внешне привлекательная идея о том, что доказывать должны стороны, а суд разрешать вопрос о доказанности вины, может быть последовательно реализована лишь при условии, что стороны обладают равными возможностями в собирании и представлении доказательств. Именно так обстоит дело в уголовном процессе англо-саксонских стран, где отыскание доказательственного материала осуществляется усилиями сторон на досудебных этапах производства и в непроцессуальной форме, тогда как оперирование доказательствами начинается непосредственно в суде.

Можно согласиться с теми авторами, которые считают, что сущность состязательности сторон состоит не только в разграничении функций обвинения и защиты, наделении их равными процессуальными правами в судебном разбирательстве и отделении их деятельности от суда, но и в том, что суд гарантирует справедливое и беспристрастное разрешение дела, обеспечение сторон равными процессуальными правами для доказывания своих позиций, создает необходимые условия для повышения их активности в процессе доказывания 187.

Провозглашая возврат к лучшим традициям дореволюционного российского уголовного процесса, авторы реформы проигнорировали то обстоятельство, что Устав уголовного судопроизводства 1864 года предусматривал обязанность суда принять меры к установлению истины независимо от желания сторон, в том числе и признания обвиняемого 188.

Критический анализ статьи 6 УПК РФ «Назначение уголовного судопроизводства» заостряет вопрос о необходимости иметь в уголовном судопроизводстве четко выраженную цель и о недопустимости ее отождествления со средствами, в частности с принципом состязательности.

Как справедливо отмечено в литературе, «с принятием нового УПК официальную поддержку получила крайняя форма состязательности в уголовном процессе, характеризующаяся отказом от установления истины, достаточно пассивной ролью суда в доказывании, фактическим возложением обязанности доказывания на стороны» 189.

Еще более категорично говорит об этом Ю. К. Орлов: «Устранение суда из числа субъектов доказывания резко снижает шансы на установление истины. Нельзя превращать суд в беспристрастного арбитра, фиксирующего победителя в споре. Все-таки уголовный процесс – это не спортивная борьба, где задача арбитров лишь определить сильнейшего. Целью доказывания должна оставаться истина, а не присуждение приза победившей стороне» 190.

При таком подходе действительно виновное лицо может стать «юридически невиновным», а невиновный человек – «юридически виновным». Все зависит от степени юридической обоснованности тезиса стороны. Здесь налицо абсолютизация, идеализация юридической формы и недооценка, игнорирование фактической стороны дела, т. е. объективной истины, представляющей собой диалектическое единство формы и содержания.

Состязательность сама по себе, на мой взгляд, не должна быть самоцелью. Ее суть и назначение определяются прежде всего задачами, изначально стоящими перед уголовным судопроизводством. «В условиях разгула преступности, правового беспредела и высокой коррумпированности государственного аппарата, – обоснованно замечает Ю. К. Орлов, – нужно не уменьшать число гарантий справедливого правосудия, а максимально их увеличивать, и уж, как минимум, сохранить то, что давно привилось и оправдало себя на практике. Слишком велик риск ставить правосудие в зависимость от компетентности лишь обвинителя и защитника, профессиональная квалификация которых нередко оставляет желать лучшего» 191.

Практика, поскольку она отражает объективную реальность, объективную сущность и связь вещей, является критерием истины. И в этом качестве практике борьбы с преступностью чужда неясность, неопределенность, когда разрушается, искажается предметный смысл понятий. Она не приемлет предположительности в качестве основы разрешения уголовных дел. За юридическими понятиями, например «истина», «ложь», должна стоять определенность. Каждое понятие – это форма, сущностное содержание предмета, явления. Если же понятия, к примеру, «виновный» или «невиновный», не наполнены соответствующим содержанием, то получается чистейший формализм. Это происходит тогда, когда форма отрывается от своего содержания: фактически невиновного именуют виновным невзирая на отсутствие судебных доказательств его виновности, когда недоказанное выдают за доказанное.