Дмитрий Богданов - Справедливость как основное начало гражданско-правовой ответственности в российском и зарубежном праве. Монография

В связи с этим Г.Ю. Канарш указывает, что «классическое определение справедливости принадлежит Аристотелю: “справедливость есть равное, но только для равных” (и наоборот: “неравное, но лишь для неравных”)» 83.

Таким образом, идея справедливости заключает в себе диалектическое единство равенства и неравенства, равного отношения к равным и соответственно неравного отношения к неравным. Поэтому позиции некоторых отечественных теоретиков права, как, например, В.С. Нерсесянца, сводящих сущность справедливости к идее голого «формального равенства» 84, посвящена не справедливости, а именно и исключительно одному из правовых принципов – принципу «формального равенства». Выводы таких теоретиков просто искажают дискурс о сущности справедливости.

Вызывает интерес то, что Аристотелем в «Никомаховой этике» выделялась общая и частная справедливость. При этом частная справедливость в цивилистической литературе обычно подразделяется на корректирующую (corrective justice) и распределяющую, т. е. дистрибутивную справедливость (distributive justice).

Отдельным цивилистам, как, например, Ричарду Врайту, концепция общей справедливости (general justice) представляется сомни – тельной 85. При этом многие цивилисты не рассматривают вопросы общей справедливости в своих работах, замыкаясь на анализе проблем гражданского права с позиций корректирующей или дистрибутивной справедливости. Так, например, Джеймс Гордли отмечает, что выделяются две фундаментальные концепции справедливости, на которых право непосредственно основывается: дистрибутивная и коммутативная 86справедливость. Целью дистрибутивной справедливости является обеспечение каждого субъекта необходимыми ресурсами, а целью коммутативной – обеспечение возможности их получения без создания несправедливых ограничений для других субъектов 87.

Однако действительно ли правы те ученые, которые считают, что деление справедливости на общую и частную в настоящее время уже потеряло свое значение 88, либо данное деление продолжает расширять исследовательские горизонты, в том числе и для цивилистики. Чтобы ответить на данный вопрос, необходимо кратко проанализировать историческую эволюцию представлений об общей справедливости и некоторые из современных позиций, раскрывающих ее сущность.

Стагирит непосредственно в «Никомаховой этике» рассматривал общую справедливость в качестве «всеобъемлющей», полной добродетели, противопоставляя ее частным добродетелям (частным формам справедливости). Данная традиция была продолжена и переработана Фомой Аквинским. Названный автор транслировал идеи аристотелевской этики и синтезировал их с христианским учением, основываясь на идее «практической разумности», которая отграничивает роль разума от воли и возвышает его значение через способность к действию через понимание и осознание, что есть благо и что есть справедливость.

Как отмечает в связи с этим такой видный теоретик права, как Джон Финнис, в учении Ф. Аквинского справедливость основывается на единстве прав обязанностей в отношениях, а равенство рассматривается в смысле правильной пропорции 89. В результате легальная справедливость (legal justice – аналог аристотелевской общей справедливости) является силой, способностью и свободой в определении общего блага и, следовательно, корректного установления прав и обязанностей в интерсубъективных отношениях в соответствии с принципом моральной необходимости 90.

Таким образом, «всеобщая добродетель» аристотелевской общей справедливости предстает в качестве общесоциального блага и основы (базиса) частной справедливости, основы и правильности всех обязательств в межсубъектных социальных отношениях.

Заслуживает внимания замечательное высказывание А. А. Гусейнова, что общую справедливость можно определить как «последнюю нравственно-апелляционную инстанцию в общественных делах. Справедливость придает легитимность общественным действиям и формам жизни. общая справедливость отвечает на вопрос о предназначении и смысле совместного, объединенного, социально упорядоченного существования в обществе и государстве» 91.

Ценность данного высказывания заключается как в характеристике общей справедливости в качестве высшей нравственно-апелляционной инстанции, так и в ее телеологическом характере. Общая справедливость указывает нам на цель (telos) и смысл социального бытия, т. е. дает ориентиры в пути к уходящим за горизонт идеалам человеческого общежития. Как тут не вспомнить корнинговский биологический императив общества, как предприятия в целях совместного выживания и нассбаумовский эвдемонический императив в достижении порогового уровня по всем основным способностям для процветания социума и каждого человека.