Александр Чучаев - Уголовно-правовые взгляды Н.Д.Сергеевского

Ошибочность такого подхода очевидна. Психологи указывают, что «желание переходит в подлинно волевой акт, когда к знанию цели присоединяется установка на ее реализацию, уверенность в ее достижимости и направленность на овладение соответствующими средствами» 216; «желание – это целенаправленное стремление» 217.

При косвенном умысле лицо, предвидя реальную возможность наступления последствий, не желает их, а сознательно допускает. Именно сознательное допущение, являясь формой положительного отношения к последствиям, сближает его с желанием, но не растворяется в нем.

Словосочетание «безразличное отношение», свидетельствующее по своей сути вообще об отсутствии какого-либо отношения лица к определенному предмету, в современной уголовно-правовой литературе также признается неудачным 218. Как проявление воли, оно в косвенном умысле «по существу мало чем отличается от сознательного допущения и означает отсутствие активных эмоциональных переживаний в связи с общественно опасными последствиями, реальная возможность наступления которых отражается опережающим сознанием виновного. В этом случае субъект причиняет вред, что называется, „не задумываясь“ о вредных последствиях совершаемого деяния, возможность причинения которых представляется ему весьма реальной» 219.

Большую практическую значимость Сергеевский видит в выделении видов умысла по моменту возникновения или, как он говорит, по «интенсивности преступного настроения лица», влияющей на наказуемость деяния. «Такая интенсивность… выражается или в факте зрелой обдуманности предстоящих последствий, требующей протечения известного количества времени между возникновением предвидения последствий и совершением преступного деяния… С другой стороны, интенсивность преступного настроения весьма умаляется, если преступное настроение возникло и преступное деяние совершено не только без этих условий обдуманности, но в состоянии страстного возбуждения – „запальчивости“ и „раздражения“, как выражается наше Уложение» 220.

На основании этого выделяются заранее обдуманный умысел как наиболее тяжкий его вид и умысел в запальчивости и раздражении или, другими словами, внезапно возникший умысел как «низший вид умысла». Между ними располагался простой умысел как «нормальный тип».

Внезапно возникший умысел автором представлен в самом общем виде. Между тем в юридической литературе XIX в. выделялись его оттенки.

Н. С. Таганцев различает следующие виды указанного умысла исходя из психического состояния лица в момент его действия или формирования. Во-первых, внезапно возникший умысел, сформированный в состоянии аффекта, но не исключающий вменяемости. При установлении ответственности за совершение преступлений с таким умыслом обращается внимание на причину аффекта, на степень извиняемости раздражения. В особенности выделяются те случаи, когда причиной аффекта явилось поведение потерпевшего.

Во-вторых, внезапно возникший умысел, при котором у виновного нет достаточного времени для обдумывания задуманного; этот вид умысла, хотя и относится к числу внезапных, но является «хладнокровным» – dolus repentinus.

В-третьих, заранее обдуманный умысел носит предумышленный характер, так как виновный заранее обдумал все существенные моменты предпринимаемого им действия, сделал тщательную оценку плана 221.

Судя по всему, Сергеевский не был сторонником и деления умысла по степени определенности, так как относил это «к старому западному праву и старой доктрине», полагая, что в современном праве они свое значение потеряли.

Ученый здесь явно недооценил указанную классификацию. Во-первых, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. содержит положения, из которых следует вывод, прямо противоположный утверждениям Сергеевского. Надо сказать, что он и сам отмечает это обстоятельство.

Во-вторых, в теории уголовного права XIX в. такое деление признавалось бесспорным. Так, С. Будзинский выделял определенный и неопределенный (разнообразный, переменный) умысел 222.

Наиболее развернутую характеристику видов умысла дает Н. С. Таганцев 223.

В-третьих, подобное деление имеется в современном уголовном праве, по моменту возникновения преступного намерения признающем заранее обдуманный и внезапно возникший умысел (простой и аффектированный) 224.

Неосторожность в представлении Сергеевского есть culpa, при наличии которой «вменяются деяния, совершенные вне действительного сознания совершаемого и предвидения последствий, но… при условиях возможности такого сознания и предвидения» 225.