Павел Уваров - Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века

Однако не все готовы принять именно эту отправную точку. Племянник Луазеля крайне удивлен:

Не тот ли это Пьер де Кюиньер, чье изображение в виде смешного человечка выставлено в углу за хорами церкви Нотр-Дам, перед которым простые женщины и маленькие дети ставят свечи, с тем чтобы в насмешку подпалить ему нос? Поистине, вы оказываете нам великую честь, желая начать разговор об адвокатах курии с такого молодца! [332] «par un tel galand» (Ibid. P. 22).

Представитель старшего поколения Франсуа Питу также недоумевает, почему сеньор де Кюиньер взят как «предводитель или капитан адвокатов» [333] «Pourquoy vous mettez le seigneur de Cuignieres au nombre et pour le conducteur ou capitaine des advocats» (Ibidem). Сомнения относились к тому, что он именовался в текстах своих диспутов как chevalier du roy. .

Паскье отвечает с большой энергией, полемически заостряя обоснование своего выбора «капитана адвокатов»:

Что вы говорите? Это был один из самых доблестных и самых мудрых персонажей, когда-либо рожденных Францией… Он первым осмелился встать на защиту прав короля и баронов королевства против происков и узурпаций, чинимых церковниками в отношении подданных путем множества уловок, церковных порицаний, цензур и отлучений [334] «comme estant celuy qui le premier s’en hardit d’entreprendre la defanse des droicts du roy et les barons du royaume contre les entrepris et usurpations qur faisoient les ecclessesctiques sur les subjets, par tant d’inventions des citations, monitions, cеnsures et excommunications» (Ibidem). .

Помимо стремления к исторической точности выбор Паскье был продиктован определенными политическими целями. Генрих IV строго обусловил замирение страны и объявленную амнистию полным забвением недавнего прошлого, всех страстей, порожденных гражданской войной. Между тем скрытая борьба продолжалась, «дух Лиги» был достаточно силен в кругах приверженцев обновленного католицизма, из которых позже выйдет группа «святош» ( devots ), сторонников происпанской и проримской политики, «ультрамонтаны». Старшие участники «Диалога…» объединены приверженностью к галликанизму. Славу Паскье принесла его речь на процессе против иезуитов, на два века определившая стратегию антииезуитских сочинений во Франции. Брат Франсуа Питу, Пьер Питу, был одним из авторов знаменитой «Менипповой сатиры», беспощадно высмеивающей ультрамонтанов-лигёров, готовых принести в жертву папе и Испании суверенитет Франции, и автором трактата о галликанских вольностях церкви во Франции [335] Pitou P. Les libertés de l’église gallicane. Paris, 1594. См. также: Цатурова С. К., Пименова Л. А. Галликанизм // Православная энциклопедия. М., 2005. Т. 10. С. 358. . Луазель, близкий друг Пьера Питу, отстаивал приоритет французского права, занимая последовательную антилигёрскую позицию. Выбрав именно Пьера де Кюиньера патроном адвокатов, участники «Диалога…» играли на чувствах парламентского галликанизма, не вступая при этом в открытую полемику с «ультрамонтанами» в парламентских кругах.

По словам Паскье, не стоит отказывать де Кюиньеру в том, «чтобы он был нашим капитаном и первым адвокатом парламента. И со своей стороны, я бы почел это за честь, если только вы не предпочтете, чтобы нашим патроном являлся Ги Фуко, который затем стал папой Климентом IV, что было бы еще большей честью иметь главой того, кто поднялся до высшей степени в христианстве» [336] Loisel A. Op. cit. Р. 26. .

Трудно сказать, насколько искренен был Паскье, предлагая альтернативную кандидатуру на роль «главы адвокатов». Ги Фуко действительно был советником Людовика Святого и затем, став понтификом, оставался дружественен Французскому королевству. Однако, учитывая последовательный галликанизм Паскье и его собеседников, можно предположить, что в выдвижении папы Климента VI на роль родоначальника адвокатов Парижского парламента содержалась некая ирония. К тому же Паскье вполне обоснованно доказывал, почему о «настоящих» адвокатах можно говорить не ранее начала XIV столетия.

Впрочем, предложение было сделано. И Луазель вскоре предъявил адвокатам еще одну, не менее почетную кандидатуру:

Не забыли ли мы патрона адвокатов, который жил во времена Филиппа Красивого, Св. Ива? [337] Loisel A. Op. cit. P. 31.

Луазель говорил об Иве Элори де Кермартене (1253–1303), канонизированном в 1347 году. Уроженец Бретани, он обучался праву в Париже и Орлеане, затем был главой церковного суда — официалом в городе Трегье, где

прославился справедливостью и неподкупностью и милосердием… В ряде случаев выступал адвокатом по искам бедняков против церковных и светских должностных лиц [338] Королев А. А. Ив // Православная энциклопедия. М., 2009. Т. 20. С. 632. .