Павел Уваров - Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века

В XVI веке магистраты и адвокаты составляли единую социальную среду, связанную семейными узами, общностью культуры, образа жизни [325] Особый социально-культурный облик этой группы в свое время был удачно показан в работе Дж. Хапперта: Huppert G. Les bourgeois gentilhommes. An Essay on the Definition of Elites in Renaissance France. Chicago, 1977. . Тем более нелицеприятной стала открывшаяся истина: чтобы стать советником парламента, надо было либо приходиться сыном (племянником, зятем) владельцу должности, либо быть настолько богатым, чтобы приобрести вакантную должность. Адвокатский стаж, раньше бывший хоть и не достаточным, но все же необходимым атрибутом карьерного роста, превратился в пустую формальность.

Современники отмечали, что важным рубежом стал 1596 год, когда из текста клятвы при вступлении советника в должность были изъяты слова о том, что он не приобрел ее от кого-либо за деньги [326] Falconet C. Essai sur le barreau grec, romain et franois et sur les moyens de donner du lustre à ce dernier. Paris, 1773. P. 190. . Судьи на глазах становились «дворянством мантии», а адвокаты приближались к миру представителей «технических профессий», к обслуживающему персоналу. Злополучное постановление Меркуриала потому и вызвало столь бурную реакцию, что затрагивало необычайно болезненный аспект существования адвокатов — вопрос оплаты, сразу же переосмысляемый как вопрос чести.

Антуан Луазель-младший был возмущен, заявив, что уже многие из его товарищей твердо решили оставить адвокатуру, «откуда полностью изгнана честь. Разве это не позор, что нас принуждают поступать подобно сержантам, которые обязаны в своих отчетах ( exploicts ) ставить сумму, полученную ими от участников процесса, в виде платы ( salаire ), размеры которой определены ордонансами? Поскольку наша плата не ограничена… было бы стыдно не только писать, но даже говорить о ней. Размеры вознаграждения зависят у нас исключительно от щедрости сторон», теперь же, по словам молодого адвоката,

судья-инспектор ( rapporteur ) будет вызывать нас к себе в кабинет, чтобы присудить к возврату одного или двух экю, которые клиенты дадут сверх положенного. Лучше вообще не ходить во Дворец, чем терпеть такой позор [327] Loisel A. Op. cit. Р. 3. .

Дело, конечно не только в деньгах. Луазель-младший продолжает:

Где та честь, которой, как я слышал от вас, отец, мы были некогда окружены во Дворце, и где та благорасположенность, которую господа президенты в ваше время питали по отношению к молодым адвокатам, терпеливо выслушивая их, прощая им их ошибки и ободряя их поступать лучше? Теперь же им кажется, что мы сделаны из другого дерева и другой материи ( d’autre bois ou estoffe ), чем они, и мы — едва ли не полные ничтожества ( et quasi gens de néant ); нас прерывают и осаживают в любом месте, постоянно делают нам неуместные замечания.

Более того, это делается по отношению не только к молодежи, но и к опытным адвокатам, лучше судей разбирающимся в сути дела.

Нет, отец мой, нечего и надеяться на сохранение достоинства, которое прежде было у адвокатского сословия, во всяком случае до тех пор, пока будет длиться действие этого прекрасного регламента [328] Ibid. P. 4. .

Предписания регламента были отменены, но достоинство адвокатов по-прежнему умалялось. Изменение социальной конъюнктуры неминуемо вело к существенному понижению ( avilissement ) адвокатского статуса в эпоху Старого порядка. Объяснения конфликта и причин появления «Диалога…», предложенные М. Ярдени полвека назад, не устарели и лишь могут быть вписаны в более широкий социальный контекст. Так, сегодня очевидно, что упадок городских традиций и прежнего социального баланса городских элит сопровождался триумфом нового типа социального господства, основанного на гегемонии магистратов и иных владельцев королевских должностей, служащих укреплению монархии [329] Десимон Р. Варфоломеевская ночь и парижская «ритуальная революция» // Варфоломеевская ночь: событие и споры. Сборник статей / Под ред. П. Ю. Уварова. М., 2001. С. 138–189. . В следующем столетии за адвокатами прочно укрепляется приставка «мэтр», указывающая на их принадлежность к миру городских профессионалов, сами адвокаты перестают играть роль промежуточного слоя между миром дворян и миром простолюдинов — ротюрье, а адвокатский почетный эпитет «благородный человек» ( noble homme ), бывший в такой чести в XV–XVI веках, в период действия кольберовских комиссий по «проверке двoрянства» становится достаточным основанием для того, чтобы сомневаться в обоснованности претензий потомков адвокатов на дворянский статус [330] Croq L. Hiérarchie et mobilité collective dans la société раrisienne du XVII e siècle // Dire et vivre l’ordre social en France sous l’Ancien Régime / Textes réunis par F. Cosandey. Paris, 2005. P. 151; Уваров П. Ю. Старый порядок социальных именований во французских нотариальных актах: нобилитет и нотабли // Средние века. М., 2008. Вып. 69 (1). С. 66–67. .