Андрей Аствацатуров - И не только Сэлинджер. Десять опытов прочтения английской и американской литературы

Колдуэлл уходит. Под “звериный, торжествующий рев”, как сказано в русском переводе. Оригинал все же не столь категоричен: “the furious festal noise ”, т. е. яростный, веселый шум. Слово “festal” здесь, как мне кажется, более чем уместно. Буквальный смысл эпизода в том, что садисты-дети издеваются над своим учителем и прогоняют его. Слово “festal” открывает здесь ритуальный план, сферу воображаемого, где вся эта бытовая ситуация перекодируется и прочитывается по-иному. Дети становятся участниками радостного священного празднества. Они приносят учителя в жертву, символически разрушая те границы, которые отделяли его от мира. Учитель должен умереть как единичное, изолированное “Я”, с тем чтобы воскреснуть к новой жизни как часть всеобщего.

На этой оптимистической ноте я, пожалуй, закончу. Возможно, Апдайк был прав, и реальность, какой бы тягостной она ни казалась, всегда достойна того, чтобы мы в ней жили. Необходимы лишь вера в Бога и воображение, которым эта вера награждает.

Американский писатель Генри Миллер (18911980) прожил долгую жизнь. И каждый эпизод этой жизни – как смешной анекдот. С нелепой сюжетной завязкой, еще более нелепой кульминацией и уж совсем нелепой развязкой. Для этого эссе я выбрал всего один такой эпизод – эпизод неудачной влюбленности, который с Миллером произошел под самый конец жизни, в 1960-х, когда, вообще-то говоря, ему следовало вести себя посерьезнее и задуматься о чем-нибудь духовном-вечном. И уж тем более не следовало в очередной раз наступать на одни и те же грабли – ведь все предыдущие влюбленности Миллера заканчивались разочарованием.

Генри Миллер к тому моменту был уже знаменитым писателем. Американец по рождению, он как литератор состоялся в Европе, где в тридцатые годы вышли его знаменитые книги: “Тропик Рака”, “Черная весна” и “Тропик Козерога”. На родине писателя, в США, их тотчас же запретили: за хулиганство, за грубый эротизм и за попрание всех нравственных норм. Долгое время Миллер жил во Франции, затем перед самой войной принужден был вернуться в США. Он поселился в Калифорнии, в живописном городке Биг-Сюр. Здесь Миллер жил в небольшом домике, сначала с одной женой, потом с другой. Занимался домашней работой, что-то чинил, много гулял, сочинял, сначала лихорадочно по старой привычке, потом уже медленно, через силу – стал сказываться почтенный возраст. В 1961 году власти США под давлением литературной и интеллектуальной общественности наконец сняли запрет на издание книг Миллера. Он тотчас же сделался модной, знаменитой фигурой, а его “Тропики” – библией бунтующего поколения молодых американцев.

С середины шестидесятых годов жизнь Миллера в Калифорнии протекала относительно безоблачно. Для современников он уже давно стал культовым автором, “апостолом любви”. Многие знаменитости (благо Голливуд был недалеко), да и не только они, искали его дружбы или хотя бы знакомства. На этой волне интереса к Миллеру популярной книгой в США стал знаменитый “Дневник” Анаис Нин, первый том которого, где как раз шла речь о Миллере и его второй жене, Джун Эдит Смит, был опубликован в 1966-м. Но в жизни самого Миллера, казалось, наступил период летаргии. Ему было уже за семьдесят. Он часто болел, его мучил артрит. Миллер мало писал и мало читал в эти годы, отдавая предпочтение книгам, которые он любил в молодости. Работа над романом “Нексус” застопорилась, потом окончательно остановилась и, казалось, уже больше никогда не возобновится. Миллер пристрастился к телевизионному ящику и высиживал напротив него, щелкая каналами, чуть ли не сутками. Он уже не был способен подолгу концентрироваться на творчестве, и даже минимальная литературная работа требовала от него неимоверных усилий. У многих, да и у самого Миллера, создалось впечатление, что больше он уже ничего не напишет. Оставалось только стареть и доживать свой век.

Но в глубине его души еще что-то теплилось. Миллер чувствовал, что ему необходима какая-то внешняя встряска. Возможно, очередная влюбленность? Ведь его, как и прежде, интересовали женщины. В 1966 году он признался одному своему другу, что влюблен одновременно в четырех женщин. Однако лишь одна полностью завладела его вниманием. 28-летняя японка Хироко Токуда. Именно Хоки (это был ее псевдоним) станет центральным персонажем его текста “Бессонница, или Дьявол на воле”. Она была актриса и джазовая певица. До своего приезда в США Хоки снялась в нескольких японских фильмах. Миллер впервые увидел ее в одном из ресторанов Лос-Анджелеса, где она выступала, и с тех пор искал возможность с ней познакомиться. Знакомство произошло довольно скоро, на вечеринке у одного из приятелей. Миллер на всякий случай сделал вид, что не обратил на Хоки никакого внимания, однако на следующий день она сама ему позвонила. Поразительно, что Миллер, который, по свидетельству биографа, никогда не подходил к телефону, поскольку его донимали поклонники, на этот раз снял трубку. Вот, что сам Миллер пишет об этом в “Бессоннице”: “Я пытался сообразить: когда я впервые почувствовал, что влюбился в нее? Не в первую нашу встречу, это точно. Если б я никогда ее больше не увидел, то ничуть бы не расстроился. Помню, как я удивился, когда назавтра или через день она позвонила. Я даже не узнал ее голос. «Привет! Это говорит твоя новая знакомая из Токио»” [13] Здесь и далее перевод В. Минушина. .