Гэбриэл Вайнер - Революционный метод быстрого изучения любого иностранного языка

Дети учат грамматику до смешного легко. Настолько, что к шести годам они могут строить предложения, которых они раньше никогда не слышали, и каждое из них — это грамматический шедевр. Вы можете сами это проверить, если в пределах вашей досягаемости есть несколько детей и пара кукол. Покажите группе детей от трех до пяти лет кукольного монстра и сообщите им, что он любит есть грязь. Они вам скажут, что это грязеед. Если вы покажете другого и скажете, что он любит есть людей, они назовут его людоед. Но если вы скажете, что ваш монстр ест всякие травы, они никогда не назовут его травыед — только травоед.

Тут действует простое правило: при формировании составных существительных из двух частей существительные с неправильной формой множественного числа используются во множественном числе, а с правильной — в единственном. Это одно из тех необъяснимых правил, которые снятся в кошмарах моим студентам и которые с такой легкостью усваивают дети.

Так как же они это делают? Ясно, что они учат язык с помощью родных и близких, но они не просто повторяют услышанное. Они абсолютно точно никогда не слышали о травоедах и уж тем более о правиле формирования составных существительных, но очевидно, что эти слова не вызывают у них никаких затруднений. Каким-то образом они впитывают речь, которую слышат вокруг, и формируют из нее нечто большее. Они создают что-то вроде идеальной, автоматической грамматики, которая позволяет им строить новые слова и предложения.

Будем точнее. Дети учат язык не с помощью всего, что слышат. Имеет значение только та информация, которую дети понимают. В лингвистических кругах это называется понятной входной информацией. Основная идея состоит вот в чем: чтобы учить язык на основе того, что они слышат, дети должны понимать суть услышанного.

Если вы показываете малышу печенье и произносите: «Хочешь печенье?», он без труда поймет вас, даже если раньше никогда не слышал это слово. Физические предметы, жесты и окружающая обстановка — все это, как универсальный переводчик, помогает ребенку понимать первые слова, превращая их в понятную входную информацию. Позже, когда он поймет значение слова «печенье», вы сможете спросить, хочет ли он печенья, при этом не держа печенья в руке, и он будет точно знать, о чем вы говорите.

И наоборот, вы не сможете научить ребенка японскому, если заставите его сотни часов подряд смотреть японские телешоу. В телевизоре мало смысла: в нем нет этого универсального переводчика — настоящего печенья и настоящего общения — и поэтому он не дает понятной входной информации. Пока мы не изобрели телевизоров, которые умеют печь печенье, единственный способ научить ребенка языку — это найти живого человека, который будет общаться с ним на этом языке. Позже, получив достаточно понятной входной информации от людей, дети научатся понимать телевизор, и в этот момент вы со своим печеньем станете для них не так интересны, как мультяшные монстры.

Если вы спросите лингвистов, как дети это делают, большинство скажет вам о языковом механизме, скрытом в мозге каждого ребенка [26]. Сущность этого механизма до сих пор является предметом споров — возможно, у детей есть языковой механизм, а может быть, это действует язык плюс общий механизм мышления — но все согласны с тем, что дети владеют потрясающей, поглощающей шаблоны и правила машиной. Каждый ребенок может слушать предложения, которые ему говорят родители, переваривать их и к шести годам выдавать абсолютно правильную грамматическую речь. И к счастью для нас, этот механизм в их головках никогда не прекращает работу. Если мы хотим выучить новый язык, нужно только понять, как его использовать.

Как узнать, сохранили ли взрослые этот механизм? Определенно, кажется, что это не так. Дети достигают успеха в 100 % случаев: к шести годам все умеют говорить на родном языке, в то время как взрослые могут годами учить иностранный без видимого успеха.

Поскольку никто еще фактически не обнаружил в мозге этот языковой механизм — в конце концов, его открыли лингвисты, а не неврологи, — мы не можем покрутить его, чтобы проверить, работает он или нет. Но мы можем посмотреть на выходную информацию — предложения, которые говорят дети, когда учатся говорить. И сравнить эти предложения с тем, что говорят взрослые, когда начинают учить второй язык.