Гэбриэл Вайнер - Революционный метод быстрого изучения любого иностранного языка

Изучение языка — это спорт. Я говорю это как человек, совершенно ничего не понимающий в спорте: в старших классах я записался на фехтование, чтобы не ходить на физкультуру. И все-таки атака на приятелей с острым металлическим предметом напоминает изучение языка больше, чем вы себе можете представить. В фехтовании ваша цель — колоть противника автоматически. Вы зубрите название разных видов оружия, учите все эти позы, защиты, рипосты и выпады. И наконец ведете бой, надеясь достичь того волшебного состояния, когда забудете о правилах: ваша рука движется будто сама собой, вы искусно отражаете все атаки противника и поражаете его прямо в грудь. Укол засчитан!

Мы хотим подойти к человеку, открыть рот, забыть о правилах и свободно, автоматически говорить с ним. Эта цель может казаться недосягаемой, потому что иностранный язык — это очень трудно. Но на самом деле это не так. Трудных языков не бывает — любой идиот может говорить на языке, на котором говорили его родители, когда он был малышом. Самое трудное — найти способ, который подойдет нам с нашим темпом жизни.

В моей занятой жизни оперного певца мне приходилось изучать немецкий, итальянский, французский и русский языки. Этот опыт изучения языков дал мне основу для написания книги, которую вы читаете. Мои методы — это результат моей жажды активного боя, исследований и снова боя. Мой инструмент изучения языков превратился в хорошо смазанный механизм, который превращает кусочки моего свободного времени в постоянный и заметный прогресс в иностранном языке — как моем, так и моих студентов. Делясь с вами своими методами, я надеюсь помочь вам открыть для себя своеобразный мир изучения иностранного. А открывая этот мир, вы сможете лучше понять, как работают мозг и память, и попутно выучить новый язык.

В этом сумасшедшем приключении, которое называется изучением языка, у меня есть любимый момент. Это случилось в венской подземке в 2012 году. Возвращаясь домой после представления, я встретил коллегу, русскую оперную певицу. До этого мы иногда виделись с ней на вечеринках или приемах и всегда общались по-немецки. А в этот момент я произвел фурор. «Ты знаешь, я теперь говорю по-русски», — сказал я ей на русском языке.

Выражение ее лица было непередаваемо. У нее буквально отвисла челюсть, прямо как в мультфильмах. «Как? Когда? Каким образом?» — лепетала она, запинаясь, а потом мы долго беседовали о жизни, изучении языка и пересечении этих двух вещей.

Две мои первые попытки изучения иностранных языков были совсем не такими ошеломляюще успешными. Семь лет я ходил в еврейскую школу. Мы пели песни, учили алфавит, зажгли множество свечей, выпили множество стаканов виноградного сока и мало чему научились. Ну, кроме алфавита — его я знал назубок.

В старшей школе я влюбился в учительницу русского, мисс Новаковски. Она была умная, красивая, у нее была странная русская фамилия, и я выполнял все задания, которые она давала. Через пять лет я выучил несколько фраз, знал несколько стихотворений и довольно неплохо запомнил алфавит, спасибо ей большое. После всего этого у меня возникло чувство, будто здесь что-то не так. Почему я уверенно знаю только алфавит? Почему все остальное так трудно?

Перенесемся в июнь 2004 года, в штат Вермонт, где я начал учить немецкий с помощью программы погружения для оперных певцов. В то время я был инженером, сильно увлеченным оперным пением. Это увлечение требовало от меня базовых знаний немецкого, французского и итальянского, и я решил, что единственный путь к успеху — это прыгнуть и погрузиться с головой. Я подписал бумагу, в которой под угрозой исключения без возмещения стоимости курса обязывался в течение семи недель пользоваться для общения только немецким языком. Тогда это казалось неразумным, потому что я не знал ни слова по-немецки, но я все же подписал. После этого ко мне подошли несколько студентов старшего курса и сказали мне по-немецки: «Hallo». Я помолчал, тупо уставившись на них, а потом ответил: «Hallo», и мы пожали друг другу руки.