Алексей Виноградов - Авеста. Гаты Заратуштры

5. Возвращаясь еще раз к Матре, и на этот раз для того, чтобы вознаградить, а не произносить угрозы, он заявляет, что Счастье и Бессмертие будут уделом тех, кто выслушает и обдумает его откровение, и что Сам Ахура также приблизится к нему, вознаграждающими их действиями Его Доброго Разума, ибо Ахура также был во всех добрых действиях, с одной стороны, так же как Его Бессмертные Архангелы, с другой стороны, имели свое объективное существование также в душе верующего.

6. Переходя от наставления к поклонению, он объявляет не то, что он называет «первым» и не «лучшим», а «величайший», элемент из всех, подразумевая, что похвала, которую он теперь выражает, включает в себя как молитву, так и признания веры, и он призывает Ахуру и слушать, и учить.

7. Это поистине «величайший» элемент, ибо он касается тех духовных благословений, которых будут искать не только те, кто приносят ныне живущие, но и те, кто будет жить в будущем; более того, даже духи праведников желают их в вечном Бессмертии. И эти блага есть, согласно хорошо запомнившемуся закону, горе нечестивым, и то не только от внешней, но и от внутренней скорби. И Ахура установил, – добавляет он, -благотворные, но, что касается нечестивых, все еще торжественные правила посредством применения Своей Верховной Власти как повелителя всего.

8. Затем Заратустра заявляет о своем рвении служить Господу этими словами, которые он назвал «величайшими», и потому, что он видел Его своими собственными глазами, что он объясняет как означающее, что он знал Его насквозь, Праведный Порядок в его душе, и поэтому он молится и надеется произнести эти величайшие похвалы не в одном собрании, а в «Доме величия или песни».

9. И он тем более горячо желает воздать должное Ахуре, потому что Он приближается к нему с Силой Своей божественной Власти в счастье или горе, благословляя как людей, так и стада, пока они умножались под влиянием Благочестия.

10. Поскольку восхваления были «величайшими», так он стремится «возвеличить» Господа в Яснах Арамаити, Ахура славится Своей неизменной целью, ибо Он дарует «вечных двоих» в Своем святом Царстве, когда оно должны быть сделано твердо!

11. Да, он стремился бы возвеличить Того, кто презирает Даевов и их партию, настолько, насколько они, в свою очередь, заявляют, что пренебрегают Им и Его Царством веры, противопоставляя их пророку Ахуры, который почтил Его в святое Прозрение, Даена Саошьянта. И этот Саошьянт объявляется господином каждого верного поклонника, и он, или верный почитатель оскорбляемого Ахуры, также является нашим другом, братом, не, как сам Ахура, наш Отец в Вере.

Рассматривая эту главу, можно, предположить, что несколько стихов первоначально были составлены в ином порядке. Какими бы разными они ни были в отношении конкретного времени или обстоятельств своего происхождения, в целом они однородны.

1. Вне всякого сомнения, пророк – главный в первом и втором стихах; эти стихи настолько свободны от образов, что они описывают, вне всякого сомнения, вместе со многими другими местами в «Гатах», страдания и разочарования самого Заратустры. Он не знает, куда обратиться, хотя и говорит как публичное лицо и командует войсками, хотя и скудными, но все же способными выступить в поход; и его движения также касаются больших округов («земель»). Его гонят не из дома, а из страны. Излишне говорить, что вера, хотя и смешанная с естественным честолюбием, является ведущим мотивом. Как он удовлетворит Ахуру, это единственная проблема, которую он стремится решить; но его случай показывает полное разочарование.

2. Он восклицает не о том, что он беден средствами и войсками, а о том, что он знает, почему это так.. Это работа «другванта», которого также можем понимать как «наркованта», проклятого врага, который сдерживает носителей Священного Порядка от всякого успеха в их усилиях получить праведные средства к существованию от привилегированного скотоводства, и который, как он давно с горечью предвидел, в случае достижения власти предаст дом, деревню, округ и страну разорению и смерти. Поэтому он взывает к Ахуре вместе с самой Коровой, и «его вот» есть лишь измененное выражение ее восклицания. Как друг, он хотел бы, чтобы добрая Мазда считала его ищущим особой формы благодати; и он умолял Его восполнить его крайней нужду, научая его не только ценности стад и последователей, но и той истине, которая лежала глубже, чем материальное богатство.