Михаил Копотев - Исключение как правило - Переходные единицы в грамматике и словаре

Предложение Ты у меня прочитаешь эту книгу имеет по крайней мере два просодических варианта. Один реализуется в ситуации запрета на чтение книги (‘Только попробуй прочитать эту книгу’), тогда как другой предполагает приказ на выполнение этого действия (‘Именно у меня ты прочитаешь эту книгу’).

Этот и другие подходы подробно описаны в работе [Penttila, 2006].

В этой главе частично использован материал из статьи [Мустайоки, Копотев 2004].

Этот факт обычно не выражается эксплицитно, однако А. Р. Лурия [1979: 47] отмечает, что слово – «основной элемент языка», а предложение – «основной элемент речи». И. Б. Левонтина [2000: 290], с другой стороны, пишет, что концепт слово – это «квинтэссенция ‘наивной лингвистики’, то есть того представления о языке, которое человек не выучивает в школе, а неосознанно воспринимает из самого языка».

Согласно И. Б. Левонтиной [2000: 290–292] лексема слово имеет в современном русском языке восемь основных значений, а С. В. Дегтев и И. И. Макеева [2000: 157–161] приписывают ему 35 различных значений в истории русского языка. Терминологическое употребление этой лексемы восходит к XVIII веку.

Как известно, уже Ф. де Соссюр отмечал «двойной смысл, характерный для термина слово со всеми присущими ему неустранимыми недостатками» [Соссюр 1990: 163]; курсив Ф. де Соссюра. В. М. Жирмунский [1963: 6] писал: «Слово это основная единица языка. Между тем определение слова и установление его границ представляет большие трудности» (см. еще статьи И. Е. Аничкова, В. 3. Панфилова, И. П. Ивановой, А. А. Леонтьева, С. Е. Яхонтова и др. в этом же сборнике; формальное определение слова в [Кузнецов 1964] и выделение двух основных значений слова 1и слова 2в [Мельчук 1997–2006: 1,96-349]).

Кроме упомянутых терминов, употребляется и термин вокабула (см., например, [Вардуль 1965: 22; Мустайоки 1980: 146; Мельчук 1997–2006: 1,346–347]).

Н. Д. Голев [1999: 98] пишет в этой связи об «орфографоцентристском языковом сознании носителей современного русского языка» (Ср. [Лайонз 1978: 212]).

Конечно, большинство из найденных примеров представляют «разговорный» вариант письменной нормы (дадим один пример, сохраняя орфографию: «потомучто видно не особо много народу щас жаждет подключится, вот и получается так быстро…»).

Из других работ, посвященных описанию многокомпонентных единиц в русском языке, назовем [Ляпон 19886; Жаринова 1989; Скрипникова 1995; Кузнецова 1997; Апресян 2007; Норман 2015].

Для сравнения отметим, что английская лексикографическая традиция представляет интересную параллель. В основных словарях английского языка данный вопрос решен уже давно. По определенным правилам они включаются или в словарную статью опорного слова, или выделяются в отдельную статью [OED 1989: I, xxx-xxxii]. Примером может служить конструкция in and out [OED 1989: II, 772].

В своем словаре [1991: 11] Р. П. Рогожникова различает «слова, принадлежащие определенной части речи (наречия, предлоги, союзы, частицы, междометия)» и «аналоги наречий, предлогов, союзов, частиц, междометий, местоимений». Так, по ее мнению, в деле – предлог, а в адрес – аналог предлога. Вообще, как легко можно понять, толкования авторов словарей по поводу классификации лексических единиц по частям речи немного расходятся.

В эту группу включены и предикативы.

В лингвистической литературе можно найти обоснования для выделения этой части речи (см. [Виноградов 1950]), defacto они выделены и в MAC, БАС, Грамматическом словаре А. А. Зализняка и во многих других словарях.

В словаре не учтены дистантные союзы типа и…. и, как…. так и и т. п.

Мы не будем подробно анализировать междометия, составляющие особый разряд слов. Отметим только, что при их рассмотрении проблема эквивалентов слова значима в такой же степени, как, скажем, при рассмотрении предлогов, союзов или частиц.

После дискуссий 1950-60-х годов и полемики с тезисом А. И. Смирницкого о цельнооформленности слова можно считать вопрос об аналитических конструкциях более-менее проясненным.

См. [Русская грамматика 1979: 359–361, 521; Шелякин 2000: 109–110,113; Wade 2000: 156,167].

В примерах ниже индексы i и j обозначают кореферентные единицы, например, в примере (5) мы. = [друг друга], и т. д.