Александр Васильев - Игры в слова. Манипулятивные операции в текстах СМИ

Наверное, можно выделить некоторые сферы профессиональной деятельности, где квалифицированное владение приемами манипуляции играет решающую роль в достижении успеха. К таковым возможно отнести, например, управление различными по количеству и объединяющему их признаку коллективами; образование и культуру (прежде всего т. н. шоу-бизнес); юриспруденцию и журналистику; рекламное дело и связи с общественностью; прикладную социологию и психологию; религию, политическую агитацию и пропаганду. По-видимому, особенно значим фактор манипуляции в политике: здесь последствия успешных манипулятивных операций оказываются наиболее крупными и долговременными.

Манипуляции – неизбежный модус поведения и необходимый атрибут и инструмент любой власти так же, как и средства массовой информации, без которых осуществление манипулятивных операций заведомо невозможно (в лучшем случае малоэффективно).

Проблемы манипулятивных технологий, методов речевого воздействия на индивидуальное и общественное сознание рассматриваются специалистами в разных аспектах, среди которых, на наш взгляд, главным является анализ особенностей употребления лексико-фразеологических элементов в соответствующих дискурсах средств массовой информации (используем пока – в силу распространенности – последнее обозначение). В каком-то отношении подобный подход весьма традиционен: эффективность информационно-психологических операций основывается прежде всего на активизации именно вербальных единиц и их блоков, вне зависимости от сменяющих и/или дополняющих друг друга форм и способов хранения и передачи информации (устная речь, письменность, книгопечатание, звукозапись, радио, телевидение) – см. работы В. В. Колесова, Н. К. Фролова, Л. Н. Синельниковой, С. Г. Кара-Мурзы, А. П. Чудинова, А. Д. Васильева и др., где вопросы этого круга рассматриваются под разными углами зрения и на материалах различных источников.

Интерпретация фактов, в том числе – отдаленного прошлого, весьма значима для их восприятия и оценки с позиций новых властителей, воспитывающих или перевоспитывающих таким образом аудиторию: «Кто управляет прошлым, тот управляет будущим; кто управляет настоящим, тот управляет прошлым» [Оруэлл 1989: 41]. Ведь одна из важнейших задач информационной войны – заставить информационную самообучающуюся систему [человека, государство…] «смотреть на мир чужими глазами», глазами той информационной системы, на которую данная должна стать похожей, т. е. глазами эталона» [Расторгуев 2003: 136].

Вот как представлен известный военно-исторический факт в одном из выпусков теленовостей: «Ровно шестьдесят лет тому назад произошла крупнейшая катастрофа на море. Русская подводная лодка потопила немецкое судно “Вильгельм Густлов”, на борту которого было около десяти тысяч человек . Капитан русской подлодки Маринеско нарушил все инструкции ведения подводного боя… Немцы во многом были сами виноваты: не было боевого охранения, плохо поставлена служба … По некоторым данным, через несколько месяцев Маринеско был понижен в должности и уволен » [Сегодня. НТВ. 30.01.05].

Семантические и коннотативные потенции графически выделенных приоритетных слов и синтагм позволяют предположить следующие интерпретации их и всего сообщения аудиторией:

1) « русская подводная лодка»: а) не «советская» (не будем упускать из виду, что последнее прилагательное в официозном публичном российском дискурсе либо употребляется для выражения негативной оценки, либо фактически табуировано) [87]; б) русский с точки зрения иноязычной и чужекультурной, в том числе – бывшего [?] противника, – абсолютный синоним прилагательного советский ;

2) «…около десяти тысяч человек…» – значит, совершено преступление против человечности (и человечества?); иначе – «военное преступление»; вопиюще антигуманный акт;

3) «Маринеско нарушил все инструкции ведения подводного боя» потому, что а) упомянутый капитан – закоренелый и злостный нарушитель воинской дисциплины; б) соответствующие советские инструкции были совершенно непригодными для применения в обстановке реального боя;

4) никакой особенной заслуги капитана Маринеско и его подлодки в потоплении «Густлова» не было: командование и экипаж германского судна с преступной небрежностью отнеслись к должностным обязанностям, за что и поплатились – с якобы фатальной неизбежностью;