Елена Первушина - Думай, что говоришь

Еще я думаю, что неуверенным в себе кажется, будто пассивный залог как-то придает их работе авторитетности, даже какой-то величественности. Если вам кажутся величественными технические инструкции и писания юристов, то, наверное, так оно и есть. Такой робкий деятель пишет: “Мероприятие будет проведено в девятнадцать часов”. Не будьте мямлей! Расправьте плечи, выставьте челюсть и заставьте подлежащее принять на себя ответственность. Напишите: “Собрание будет в семь вечера”. Ну? Правда лучше?».

Причем, в своем отрицании он весьма суров:

«Я не хочу сказать, что для пассивного залога вообще нет места. Положим, что некто помер на кухне, но оказался в другом месте. Тело было перенесено из кухни и положено на диван в гостиной – так вполне можно написать, хотя от слов «было перенесено» и «положено» у меня просто отрыжка. Мне бы больше понравилось “Майра и Фредди перенесли тело из кухни и положили на диван”. Почему вообще тело должно быть подлежащим? Оно же, черт его дери, мертвое! Что, трудно до этого допереть?».

Интересно, как бы он поступил, если бы не хотел раньше времени открывать читателям, что именно Майра и Фредди переместили тело. Впрочем, Кинг обычно пишет не детективы, а триллеры и произведения в жанре «хорор». Ему проще.

Но если уж англоязычный писатель советует своим ученикам избегать пассивного залога, то тем более стоит быть осторожнее со страдательным русскоязычным авторам.

Хотя пассивный залог – употребленный вовремя и к месту – может стать и художественным приемом. Хороший пример есть в том же английском языке. Это так называемая «Вторая инаугурационная речь Линкольна». История эта может показаться вам слишком длинной и подробной, однако я считаю, что она заслуживает времени, потраченного не ее чтение.

Чтобы вам было понятно, о чем речь, необходимо маленькое вступление.

Авраам Линкольн, сын обедневшего фермера, вероятно, был прирожденным оратором, умевшим зажигать умы и покорять сердца. Он стал живым воплощением американской мечты о «self made man» – человеке, «сделавшем самого себя», благодаря решимости и трудолюбию поднявшегося с самого дна к вершинам. Юный Авраам помогал родителям на ферме и почти не учился в школе. Ему довелось ходить туда всего несколько месяцев. Линкольн видел, как его отец теряет с таким трудом нажитое состояние не из-за лени или других пороков, а лишь из-за неграмотности – и готов был на все, только бы не пойти по тому же пути. Линкольн вовсе не был «удачником», которому все легко дается, и поэтому он всегда был уверен в себе в себе и настроен оптимистично. Совсем наоборот: люди, близко его знавшие, вспоминали, что он был склонен к меланхолии и всегда очень тяжело, почти впадая в депрессию, переживал неудачи, коих было немало. Но протестантская этика запрещала ему много распространяться о своих переживаниях, и Линкольн научился подшучивать над собой, скрывая чувства и привлекая симпатии окружающих – качество, бесценное для будущего политика.

Одно время он работал землемером, а перед этим прочитал «Теорию и практику топографического дела» и «Курс геометрии, тригонометрии и топографии». Он изучил эти учебники всего за шесть недель, читая их буквально днем и ночью. От нервного напряжения Авраам почти перестал есть, похудел и осунулся, но выучил все необходимое для этой профессии. Но после знакомства с мировым судьей Линкольн решил стать адвокатом. Он – снова самостоятельно – изучил право и, в 27 лет сдав экзамены, получил разрешение на адвокатскую практику.

Одновременно он начал делать карьеру в политике и в обеих областях добился впечатляющих успехов – не в последнюю очередь благодаря своему таланту оратора. Известность ему принесло участие в политических дебатах, в которых Аврааму не было равных. Линкольн был выдвинут кандидатом в президенты от республиканской партии. И на выборах 6 ноября 1860 года стал президентом США.

Его первый президентский срок пришелся на очень тяжелое время: страну расколола гражданская война между Севером и Югом, ставшая для многих американцев национальной трагедией. Северяне и южане были, по сути, разными народами: говорили на разных диалектах, у них были разные традиции и культура. Но главное: промышленный Север и сельскохозяйственный Юг имели разные экономические интересы. Южане были заинтересованы в торговле с Англией, покупавшей у них хлопок и поставлявшей дешевые товары. Северянам же были необходимы законы, которые бы ограничили приток английских товаров на внутренний рынок и стимулировали развитие собственной промышленности. Республиканцы не собирались отменять рабство (это было бы политическим самоубийством), но не хотели вводить его на Западных территориях. Они приводили моральные и религиозные аргументы, но южане понимали: это решение закрывает для них вход на Запад и открывает его для фермеров-северян. Толчком к конфликту (но, разумеется, не причиной) послужило именно избрание президента-республиканца. Южане не верили, что он будет защищать их интересы. И уже 4 февраля 1861 года восемь рабовладельческих штатов объявили о создании независимого государства – Конфедеративных Штатов Америки – со столицей в Ричмонде и избрали своим президентом Джефферсона Дэвиса.