Коллектив авторов - Испытание реализмом [Материалы научно-теоретической конференции «Творчество Юрия Полякова - традиция и новаторство» (к 60-летию писателя)]

Подчеркиваю: этапы потребления особенно опасны для россиян. Но почему же?

А потому что в подавляющем большинстве у каждого россиянина и в России в целом доминирует образно-интуитивное мышление. В самом деле, если бы у нас хотя бы уж превалировало системное мышление (Япония, Индостан, Германия и т.д.), то мы бы давным-давно проанализировали эти страшные этапы, и сделали бы хоть какие-то выводы, и приготовились бы к очередной потребительской вакханалии, придумав какие-то ограничительные меры. Если бы у нас превалировало прагматическое мышление (США, например), то мы вообще могли бы без потерь пройти этот фатально-обязательный этап.

Но нет, мы ярко выраженные интуитивисты! Дело сделали, и – за стол, и гуляй, Ваня, проматывай все, забывай все, отдыхай сколько душе угодно. А время придет, и начнешь ты, Ваня, головушку свою напрягать, и руки, и спину, и ноги, и душу свою, потому что там, в душе твоей, зародятся такие идеи и формулы, которые приведут в трепет и друзей, и врагов. И будешь ты опять догонять и перегонять. А сейчас махни еще одну, а потом еще одну, «отвальную», «кроватную», проспись и за стол садись. А устал пить – забавляй себя разными прихотями, а хоть и пустышками-фантиками.

Издатели и главные редакторы толстых и не очень толстых журналов почему-то забыли того чудо-читателя, который стоял в очередях за журналами, бегал по букам, радовался, как ребенок, когда ему удавалось подписаться на издание какого-нибудь классика. Великий был у нас читатель – «инженерный корпус»: ученые и инженеры, врачи и офицеры, рабочие (не все, конечно же) и сельские труженики (тоже, естественно, не все), чиновники и партийные работники. Читали! А оказавшись в гостях, они первым делом подходили к книжным шкафам.

Сейчас даже они остыли. Почему же? Потому что, во-первых, те из них, кому посчастливилось не вылететь из «ящиков», в наши дни работают гораздо больше, чем, скажем, в 1960−1980 гг. (Свидетельствую.) Во-вторых, душевный раздрай как одна из грустных причин российского этапа потребления мешает. В-третьих, высокой-то литературы в наши дни пишется очень мало. Очень мало. И не надо, о издатели и главные редакторы, тупить ясны очи, и обижаться на меня, грешного, не надо. Почитайте советские толстые журналы, за которыми мы, инженеры, стояли в очередях, и сравните их с тем, что нам, инженерам, пытаются впарить сейчас.

Удивительно, но один из нас, крупнейший инженер, крупнейший читатель 1950−1980 годов, почему-то не знал Юрия Полякова до последнего времени. Почему же? Юрий Поляков слаб для него? – Нет. Почему же? Моя жена за обедом рассказала ему о «Козленке в молоке», и он, давно уже махнувший рукой и отошедший от современной литературы, вдруг встрепенулся, рванулся в разговор, будто не проблемы книги они обсуждают, а свои, родные, инженерные. И шли они из кафе в свой «ящик», и говорили о книге «Козленок в молоке». Эх. Есть чему позавидовать, однако. Но есть и горчинка в душе.

На мой взгляд, помимо означенных причин, которые отвлекли главного советского, а сейчас и российского читателя, читателя думающего, от высокой литературы, есть и главная причина.

Для того, чтобы завоевать то или иное государство, необходимо и достаточно изменить превалирующий, или доминирующий, тип мышления народа, создавшего это государство.

Сделать это непросто. Вот уже более четверти века из нас пытаются сделать прагматиков. Что-то не получается. Мы остаемся самими собой, то есть ярко выраженными интуитивистами. Но согласитесь, что на создание термоядерной бомбы, а также ее носителей, уходит средств и трудозатрат гораздо больше, чем на попытку изменить стиль мышления.

Горы прагматической литературы и ее рекламирование во всех СМИ – это все-таки не десятки «ящиков», сотни ученых, десятки тысяч инженеров. А вдруг и эти горы сработают! Сработать-то не сработают, но сумятицу в ум даже Главного Читателя, читателя думающего, этот метод внес. И «инженерный корпус» в массе своей перестал читать. Уже в 1995 году, когда «Козленок в молоке» вышел в свет.

Россияне, именно в силу своей бесшабашности как одной из составляющих интуитивного мышления, не прислушались в свое время к таким людям, как Николай Семенович Лесков, и рухнули в свое «Некуда». Потомки тех же самых россиян не осмыслили проблемы, которые легкой строкой очертил Юрий Михайлович Поляков, и вот уже двадцать лет после выхода его романа мы занимаемся в массе своей созданием пустышек-фантиков и пока даже думать не хотим о том, варить нам или не варить «козленка». Мы его просто лопаем, у кого есть на это средства, или мечтаем лопать. И совсем уж нам не хочется думать о том, можно ли, нужно ли при варке козленка использовать молоко матери его, то есть нашей всеобщей матери «молоко».