Коллектив авторов - Испытание реализмом [Материалы научно-теоретической конференции «Творчество Юрия Полякова - традиция и новаторство» (к 60-летию писателя)]

Что касается конкретно каждой переведенной книги, то при наличии всех вышеперечисленных плюсов каждая из них имела свои особенности, которые превратили переводы в интереснейшее занятие, сложное, с элементами собственного творчества, потому что всегда должна была что-то придумывать, особенно аналогии для различных неологизмов.

Первый мой перевод из прозы Юрия Полякова был роман «Козленок в молоке». Если честно, это больше напоминало разгадку превосходно составленных шарад. Труднее всего был точный перевод смысловых значений пунктов «золотого минимума». Ведь на протяжении всего романа каждый из этих пунктов используется в различных ситуациях и всегда к месту. Надо было найти такие же слова на армянском, которые каждый раз попадали бы в нужную смысловую точку. Рассматривала десятки вариантов, и, помню, даже в оригинал-макете поменяла слово «ментально». Кстати, здесь должна открыть одну переводческую тайну: на армянском тексты получаются длиннее из-за некоторых лингвистических особенностей. Например, часто смысл одного русского слова приходится выражать двумя-тремя армянскими словами. И еще в армянском языке нет родов – он, она, оно. Если на русском можно написать просто «сказал» – «сказала», и этим «а» все объясняется, то на армянском каждый раз нужно пояснять, сказал мужчина или женщина. Посчитайте, сколько слов прибавляется лишь на одной странице. Таких различий довольно много, но вместе с тем оба языка имеют одно очень важное свойство – почти неограниченную возможность словотворчества. А в прозе Полякова таких моментов полно. И мне очень интересно сочинять идентичные неологизмы на армянском. Вот, например, в «Козленке» выражение «бляхопрядильный комбинат» настолько абсурдно звучало на армянском, что решила не переводить. Но спортивный азарт не дал покоя, и в конце концов я нашла настолько точный вариант, что даже неловко стало от таких долгих поисков.

В «Козленке» для меня стоял следующий вопрос – стоит ли переводить фамилии персонажей? Ведь все они в «Козленке» говорящие, и хотелось столь блестящую находку автора передать армянскому читателю. Но после долгих раздумий и записей решила не переводить, потому что на армянском они просто не звучали бы и были бы очень искусственные. А для меня важнее всего, чтобы перевод читали без недоумения и несогласия. Для этого надо мысленно представить текст на переводимом языке и отказаться от всей искусственности, даже если очень хочется сделать наоборот.

Должна констатировать, что по трудности перевода «Козленок в молоке» вне всякого сравнения, хотя «Небо падших» тоже имело свои специфические сложности в плане перевода эротических строк. Эротика здесь очень интригующая, но в то же время ни на одну секунду не нарушающая опасную границу между высоким мастерством и пошлостью. Передо мной стояла задача – не впадать в пошлость, остерегаться налета вульгарности. Трудности, конечно, были. Одна из них в том, что обожаемый мною армянский язык с его бесконечными возможностями в некоторых сферах довольно скованный и фригидный по сравнению с русским: в данном случае – имею в виду эротику. Если можно так выразиться – как-то нет в армянском среднелитературной эротической лексики… или слишком возвышенно, или слишком пошло. По сути вариантов тьма, но или устаревшие, или на диалектах, или же грубо-ругательские.

Здесь важно отметить еще один специфический момент современного перевода. Проза Юрия Полякова, сохранив лучшие традиции русской классической литературы, тем не менее вполне современна, и при переводе невозможно ограничиваться имеющимися русско-армянскими словарями, в основном изданными в годы Советской власти. Справочники эти весьма полные и грамотные (хвала и честь их создателям), но имеют один большой недостаток – они обходят стороной некоторые явления и понятия, считая их буржуазными, неэстетичными, вульгарными…

Определенная сложность при переводе «Неба» была и в том, что автор – мужчина, а переводчик – женщина. Были моменты, когда я знала, какое именно армянское слово точно подходит, но мое женское нутро сопротивлялось, и моя творческая нужда вынуждена была искать компромиссный вариант. Помню, когда закончила главу про «бордельеро» – по телефону сказала Юрию Михайловичу: «Поздравьте меня! Я благополучно преодолела “бордельеро”…»

Вообще, мне очень помогает то, что во время перевода могу уточнять возникшие вопросы лично с Юрием Михайловичем, особенно когда кое-какие слова или выражения многооттеночные. Например, чтобы предельно точно передать нюансы, я его попросила объяснить смысловой подтекст тех семи глаголов, где речь идет о том, что случилось после распада СССР с бывшими союзными республиками: «Прибалты завыделывались. Хохлы захорохорились. Грузины завыстебывались. Беларусы забульбашили» и т. д.. Конечно, в тексте интонация понятна, но, если есть возможность, лучше узнать акценты, согласные самому автору, отчего перевод только выиграет.