Олег Лекманов - «Жизнь прошла. А молодость длится…» Путеводитель по книге Ирины Одоевцевой «На берегах Невы»

Стихи писались серьезно, но потом отвергнуты и стали анекдотом” (293, с. 52–53).

С. 384 Раз я упомянула о “Лесе”, мне следует рассказать, отчего в “Огненном столпе” посвящение мне было снято. – Приведем текст этого стихотворения по альманаху “Дракон”, где оно было напечатано с посвящением “Ирине Одоевцевой”:

(132, с. 7)

С. 384 Голлербах даже нашел возможным высказать это мнение в своей критической статье о “Драконе”. —…и вскоре совсем забылось. – 23 февраля 1921 г. в газете “Известия Петросовета” под псевдонимом “Ego” была опубликована глумливая рецензия Эриха Федоровича Голлербаха (1895–1942?) на альманах “Дракон”. В ней, в частности, говорилось:

“Есть в сборнике две дамы: М. Тумповская и Ирина Одоевцева. Обе умеют писать стихи и, вероятно, не хуже стихов вышивают салфеточки на столики и подушечки для диванчиков. Тумповская вышивает мечтательные и фантастические узоры, а Одоевцева любит «гумилевщину» и разные мрачные шутки, вроде солдата, подсыпающего в соль толченое стекло, или могильщика Тома, которому «не страшно между могил, могильное любит он ремесло»; «окончив работу, идет он домой, вполне довольный судьбой такой». Просто и хорошо. Домашние, наверное, хвалят, не нахвалятся. «Вот она у нас какая. Стихи пишет, сам Гумилев одобряет». Кстати сказать, Гумилев оповещает, что у поэтессы «косы – кольца огневеющей змеи» (без змеи он не может, ему непременно подай не дракона, так змею) и «зеленоватые глаза, как персидская бирюза»” (цит. по: 149, с. 593–594). Нелишним будет отметить, что Маргарита Марьяновна Тумповская (1891–1942) некоторое время тоже была возлюбленной Гумилева.

25 февраля в столовой Дома литераторов взбешенный Гумилев устроил Голлербаху публичную выволочку, в этот же день описанную последним в шутливом стихотворении. Приведем здесь его начало:

(Там же, с. 594)

Это стихотворение Голлербах зачитал в Доме литераторов, о чем вспоминает О. Гильдебрандт-Арбенина: “Голлербах читал сатирические стихи – я смеялась, потому что Голлербах задевал Одоевцеву” (96, с. 461).

26 февраля Голлербах отправил Гумилеву открытое письмо, из которого здесь приведем несколько отрывков:

“…я имел дерзость недостаточно почтительно отозваться о Ваших последних произведениях.

Наряду с этим я процитировал описание кос и глаз г-жи Ир. Одоевцевой («Лес»), Вы усмотрели в этом «оскорбление дамской чести» и «оглашение непроверенных слухов», и, встретившись со мной 25.II. в «Д.<���оме> л.<���итераторов>», «заявили» буквально следующее: 1) что статья моя «гнусная, неприличная и развязная», 2) что я поступил «не по-джентльменски», бросив тень (?) на Ваше отношение к Одоевцевой, которая для Вас «не больше, как ученица», 3) что посему Вы «отказываете мне отныне в чести “подавать руку”», 4) что моя «литературная карьера» отныне «окончательно и бесповоротно» погибла, т<���ак> к<���ак> по Вашему требованию меня «не станет печатать ни один “приличный орган”» <���…> 5) что отныне Вы твердо намерены «всячески “вредить” моей репутации, всем рассказывать о моей “возмутительной” статье и добиться того, чтобы меня “никуда не принимали”» (“в тех органах, где я увижу ваше имя, я буду заявлять, что рядом с вами сотрудничать не могу – или я или он”).